Роджер Желязны: Покойся с миром

Наконец я услышал шаги и голоса, и в комнату вошли двое. Мои сопровождающие встали. Я — нет.

Обоим мужчинам было за пятьдесят. У того, кто направился к письменному столу, была лысина, окруженная седыми волосами, очень толстые очки на носу и изборожденное глубокими морщинами, правда улыбающееся, лицо. Его спутник был довольно тучным и очень румяным. Одет он был в темный костюм с жилетом, цепочкой и ключиком «Фи Бета Каппа». [1] Привилегированное общество студентов и выпускников колледжей. На меня он посмотрел подозрительно.

Первый, словно опомнившись, повернулся ко мне и протянул руку.

— Меня зовут Пол Коллинз, а это доктор Бервик.

Я встал и пожал им руки. Коллинз сказал моим сопровождающим:

— Спасибо, я вас больше не задерживаю.

Сопровождающие вышли, и Коллинз предложил мне сесть. Некоторое время мы с ними рассматривали друг друга. Я не знал ни одного из этих мужчин, но фамилия Бервик заставила сцепиться друг с дружкой ржавые зубчатые колеса где-то в глубине памяти. Однако машина памяти отказалась провернуться и выдать ответ. Я смог вспомнить только, что когда-то что-то слышал об этом человеке.

— Кажется, в Нью-Йорке у вас возникли некоторые неприятности, — сказал Коллинз, по-прежнему улыбаясь.

— Я не совершил никакого преступления, в чем бы меня ни обвиняли. Кроме того, лично я уже никак не могу повлиять на ситуацию.

— Может быть, я могу, — сказал Коллинз.

— Объясните.

Вместо ответа он наклонился и открыл ящик или дверцу своего стола, как мне показалось, несколькими ключами. Выпрямившись, положил на стол толстую картонную папку и перевернул несколько страниц.

— Судя по всему, — сказал он, — вы свободно говорите на немецком, итальянском и французском, а также до определенной степени владеете некоторыми другими языками… Кроме того, вы получили хорошую подготовку по основам классических языков. Никогда не помешает.

— Я учился в Европе, — сказал я. — Уверен, ваше ведомство не нуждается в переводчи…

— Да, — перебил он меня. — Кажется, в Тюбингене? Но с Карлом Бернини вы познакомились в Риме.

Я ничего не ответил, и он продолжил:

— Вернувшись в Штаты, вы добровольно поступили на военную службу, окончили краткосрочные курсы подготовки офицерского состава и, получив офицерское звание, прошли ускоренный курс обучения в службе разведки.

Я хмыкнул.

— Затем вас несколько раз посылали в зоны боевых действий, — продолжил он, — прежде чем поручить более засекреченную работу за линией фронта. Четырежды вы признавались пропавшим без вести, дважды погибшим в бою.

— Я все это знаю.

— Я не стану упоминать о том, что одно время вы вместе с мистером Бернини, ныне покойным, занимались хищением произведений искусства, — продолжил он.

— Спасибо.

— Тем не менее мне известно, что каждый год вы несколько раз посещаете Европу…

— Как торговец произведениями искусства, я посещаю различные галереи и музеи, принимаю участие в выставках и аукционах, встречаюсь с художниками и коллекционерами, но в этом нет ничего противозаконного. Полагаю, вам известны даты и пункты назначения всех моих поездок?

Он пожал плечами:

— Все это совершенно не важно. Я просто пытаюсь заложить основы нашего сотрудничества.

— Лучше скажите прямо, что вам от меня надо.

— Вопрос достаточно щекотливый, — сказал он, — но у вас есть опыт службы в разведке. Кроме того, вы умеете не привлекать к себе излишнего внимания…

— Нет! — воскликнул я и вскочил на ноги. — Я не буду шпионить для вас!

— Я не сказал ни слова о шпионаже, — заметил он. — Но, судя по вашей реакции, вы считаете это постыдным занятием. — Вздохнув, он достал из-под папки лист бумаги. — Нет, я не прошу вас стать шпионом, — сказал он, рассматривая документ. — И по понятным причинам болезненно реагирую на такое отношение к данному термину. Подобное представление о нашей работе ошибочно, поверьте мне. Впрочем, оно вполне объяснимо, если вспомнить, чем пичкают людей со страниц газет и с экранов кинотеатров и как антикоммунисты пытаются найти врага за каждой дверью. Позвольте зачитать вам то, что сказал однажды о шпионах и изменниках Гарольд Макмиллан. [2] Макмиллан Гарольд — премьер-министр Великобритании в 1957–1963 гг. Я полностью с ним согласен и часто цитирую это высказывание, чтобы поднять настроение, когда дела идут скверно или появляется похожий на вас человек, который аналогичным образом реагирует на предложение сотрудничать с нами. Так вот, послушайте: «Переход на сторону противника кого-либо из отдела политики не имеет особого значения, — процитировал он. — Что именно он может передать? Несколько правительственных меморандумов, которые никогда не отличались особенно тщательным освещением какого-либо вопроса… Самым опасным видом шпионажа является технический, касающийся какой-нибудь машины, какого-нибудь усовершенствования, но сколько времени это прослужит — год в лучшем случае? Лично я считаю важность проблемы преувеличенной».