— Так вот я и говорю. Приехал Кусов к нам в тот понедельник утром. Разбудил мою сестру Настену и объявил, что теперь свободен и готов на ней жениться.
— Пьяный был?
— Вроде бы нет. Говорил, правда, громко. Но водкой от него не пахло. Да я и не принюхивался.
— Ну а дальше что было?
Настя спросила: «А куда твою Марину денем?» Ну он в ответ и брякнул, что поскольку о покойниках говорят либо хорошее, либо ничего, то о Марине надо помолчать. Но увидев, что Настена с лица спала, начал выкручиваться: «Это я образно выражаюсь, поскольку после бегства с любовником она для меня умерла».
— А ты ему и поверил?
— Сомнения, конечно, были, но через два дня Кусов приволок к нам чемодан с Марин-киными нарядами и подарил Настене золотые сережки, которые его жена из ушей никогда не вынимала. Сказал, что их надо спрятать, так как их наличие в его доме может вызвать подозрения у милиции. Тогда вот все стало ясно: какая баба без дорогих сердцу тряпок из дома убежит?
— Ну, а сестра твоя что же?
— Она все сделала, как просил Кусов. Надеялась, что он теперь на ней женится.
— А что произошло на самом деле?
— Да натрепался, заяц. Два года свадьбу откладывал, говорил, что не хочет навлекать на Настену подозрения. И надо подождать. А потом, козел, закрутил любовь с какой-то торгашкой с рынка.
— А почему твоя сестра, узнав об этом, не выдала нам убийцу?
— Так ведь эта сволочь в ответ на её угрозы сказал, что она сядет вместе с ним на скамью подсудимых за пособничество. А куда тут денешься, если Маринкины вещи она укрывала? Да и серьги её до сих пор в ушах таскает.
— А труп куда дел, не знаешь?
— Как-то по пьяни Кусов вякнул, что на даче убил. Там и закопал.
— Да искали мы там. Ничего не нашли.
— Знаю. Кусов хвастался, что не поленился вырыть в сарае яму глубиной более двух метров. Еще сказал, что менты поленились и проформы ради неглубоко копнули.
— Ну что же, спасибо за сведения. А теперь объясни, почему умолчал об этом три года назад, когда тебя допрашивали?
— Это и ежу понятно: хотел, чтобы сестра свою судьбу устроила. Ну а теперь, когда Кусов прекратил с Настеной встречаться, зачем мне его прикрывать? Только Настену не сажайте, она же в убийстве не участвовала.
— За это не беспокойся! Ее по делу свидетелем пустим. В крайнем случае условный срок схватит как мать-одиночка. Ну а теперь скажи честно, если бы наш сотрудник к тебе не пришел, ты бы сам явился к нам с этими сведениями?
— Пожалуй, нет. Зачем мне же лишние хлопоты?
— Ну что же, понять тебя можно. Вот возьми лист бумаги. Иди в дежурную часть и опиши подробно все, что нам рассказал.
Как только свидетель вышел из кабинета, полковник кивнул Донову:
— Собирай весь оперативный состав. Поедем одновременно в три адреса. Задерживать Кусова, проводить обыск на его даче и изымать сережки у Настены.
К вечеру все было кончено. Кусов после очных ставок и предъявления сережек жены дал признательные показания. Подоспело сообщение о раскопанных в сарае останках.
На оперативном совещании полковник сдержанно похвалил Донова за умелое руководство стажером. А Донов, испытывая неловкость, поспешил выступить с предложением:
— А знаете, какой главный урок этого старого дела? Объясню: мы за повседневной текучкой забываем о преступлениях, совершенных в прошлые годы. А за истекшее время меняются отношений между людьми. Раньше кто-то боялся или надеялся извлечь выгоду из преступления, совершенного другим человеком. И, естественно, давал показания в пользу виновного. Ну а теперь может рассказать нам правду.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Давайте пройдемся по нераскрытым преступлениям за последние пять лет, где есть конкретные подозреваемые. Может быть, что-нибудь и важное надыбаем.
Полковник задумчиво побарабанил пальцами по столу:
— Похоже, ты дело говоришь. Правда, всех сыщиков на проверку я бросить не могу. Но двух оперов освобожу на месяц от забот. Только прошу, подойдите к заданию не формально.
Через три месяца на совещании в управлении при подведении годовых итогов генерал всем в пример поставил возглавляемый полковником Зудовым отдел за раскрытие в пять раз больше преступлений прошлых лет.
Донов, поглядывая на счастливо-смущенного Зудова в президиуме, про себя подумал: «Ишь ты, расплылся полковник. Да если бы не мое похмелье после свадьбы племяша, вряд ли довелось бы поручить старое дело стажеру и выбиться нам в передовики. Что-то затянулось совещание. Скорей бы закончилась вся эта бодяга, хоть можно будет грянуть по пивку!»
Читать дальше