Николас Фрилинг - Загадка белого «Мерседеса»

Она надела рабочий костюм; узкое черное платье, довольно светлые чулки, — чтобы подчеркнуть красивые ноги. Открытые лакированные туфли на высоких каблуках; никаких драгоценностей, кроме кольца с алмазом. Волосы у нее были пышны, молоды. Спускаясь по лестнице, она выглядела, как всегда, спокойной, изящной, деловитой и очаровательной.

Ван дер Вальк следил, как она изящно подплывала к нему; он мог полюбоваться ее фигурой, когда она остановилась, чтобы сказать что-то портье. Она наклонилась, чтобы взять пару телеграфных бланков; и у него было время понаблюдать за ней через сводчатый проход. Ее голос, когда она появилась, был низким и мягким, но он легко мог представить себе, как в подходящем случае он станет резким. Она показалась ему довольно удачным образцом бельгийской торговки; даже если она станет толстой, как цистерна с бензином, ее рот не изменится. «Примерно такой же нежный и мягкий, как правый бутс футболиста», — подумал он. Глаза у нее были светлые, приятного аквамаринового цвета. Она была бы красива, если бы не ее нос — он был курносым, как у собаки.

— Я — мадам де Винтер. Моего мужа сейчас нет; могу ли я быть чем-нибудь вам полезна?

— Меня зовут ван дер Вальк. — Он поклонился. — Я инспектор полиции города Амстердама.

— Ах, так. Вы хорошо говорите по-французски.

— Вашего мужа зовут Жерар де Винтер, и он владеет этим отелем, не так ли?

— Совершенно верно. У вас официальный тон. Кстати, что вы пьете? — Она была права; настало время всерьез овладеть собой. — Жозеф… Еще белого вина для господина и свежую наливку… и, да, мне белый «чинзано».

— Нет, это не официально. В том смысле, что это не судебное дело. Без формальностей, скажем. Если бы это было судебное дело, появился бы бельгийский чиновник, — пристально наблюдая за ней. — Боюсь, что я принес дурные вести.

— Что же это может быть? Это касается моего мужа? Вы спрашивали его.

— Я спрашивал его, чтобы выяснить, нет ли хоть малейшей надежды на то, что я мог ошибиться. — Он дал ей посмотреть снимок: говорят, помогает, когда вы что-нибудь держите в руках. — Это ваш муж?

Она нахмурилась.

— Действительно, похож на него, но я не уверена, что это он. Не будете ли вы добры объяснить?

— Человек, снятый на этой карточке, у которого были документы вашего мужа, умер.

Она быстро взглянула на него. Документы Жерара? Что-то здесь подозрительно; что-то получилось не так, как надо. Озадаченная, она пристально вглядывалась в угол комнаты.

— Вы сказали, вы из Амстердама? Это случилось там? Я не понимаю. Документы моего мужа? Мой муж действительно несколько недель не был дома. Но в этом нет ничего необычного. Я не могу точно сказать вам, где он, но что ему делать в Амстердаме? Не может быть, что это он.

— Я понимаю, мадам, что вам нелегко с этим согласиться. К несчастью, никаких сомнений больше нет. Нам пришлось немало потрудиться над этим делом. Мы совершенно уверены в том, что этот человек — Жерар де Винтер.

Она выслушала это со смешанными чувствами. Облегчение и все-таки не облегчение.

— Я сказала вам, кажется, что снимок похож на него. Но что-то в нем не то.

— Может быть, потому, что снимок служебный, сделанный в целях опознания. После его смерти.

Ее взгляд метнулся на него, потом на снимок, лежавший на черном стекле стола. Казалось, мотор в ней немного раскрутился; затем она снова поглядела на него, очень настороженно.

— Какая-то ошибка. Или что-то, чего я не понимаю. — Она не собирается попадаться в ловушку. Если Жерар провалил… — Это не мой муж.

— Не скажете ли вы мне, почему вы так в этом уверены? — Его голос был спокоен, дружелюбен.

— Что-то с этой одеждой. Он как-то не так выглядит; я ее никогда не видела. Не думаю, чтобы это были его вещи. И кольцо. У него кольцо надето не на ту руку. Как только я увидела, я поняла, что тут что-то не так. — В ее голосе звучало торжество; она не попалась ни в какой заговор.

Он был готов надавать себе пинков. Конечно же, голландцы носят свои обручальные кольца на правой руке, а французы на левой. Он мысленно снял шляпу перед мин-хером Стамом, этим доскональным, осмотрительным человеком. Женщина никогда бы не пропустила этой детали, а он пропустил. Он заставил свой голос звучать еще мягче.

— Этому есть довольно странное объяснение.

Ее голос, раздраженный и резкий, бросал ему вызов.

— Это что, трюк? Что это значит?

— Это действительно трюк. Но не наш; трюки — это не по нашей части. Но ваш муж был любителем трюков. Вы этого не знали?