Владимир Колычев - Выстрел, который снес крышу

Павел вспомнил о мужчине, про которого говорила Эльвира в минуту откровения. Появился он в ее жизни поздно; после того, как с ее горизонта исчезли все женихи, вскружил ей голову, но замуж так и не позвал. А потом и любовь закончилась, остались только деловые отношения. Со стороны Антона все закончилось, а она, возможно, продолжала любить его. А может, и он ее до сих пор любит, потому и приехал сюда, что любит – если, конечно, Антон и есть тот мужчина. Потому и мечется она сейчас от того, что по-прежнему он ей дорог. Павел же для нее – один из многих, одна из последних надежд…

Торопов был уязвлен и возмущен, но все-таки ночь взяла свое. Стоя у окна, он сначала погрузился в дрему, а затем и вовсе заснул, как лошадь в стойле. Он мог бы свалиться на пол, если бы вдруг не хлопнула дверь. Это и разбудило Павла, и он, потирая глаза, увидел, как идут к дому Эльвира и ее ночной гость.

Когда она зашла в спальню, Павел уже лежал в кровати. Архипова закрыла за собой дверь, прижалась к ней спиной, подняла голову, тупо вглядываясь в темноту под потолком.

– Сейчас будешь объяснять или потом? – спросил Торопов.

– Это Антон. Я тебе о нем рассказывала…

– Любовь прошла, но остались деловые отношения.

– Да какие там отношения – так, чуть-чуть…

– Ты его любишь?

– Не знаю… Думала, что нет. А сейчас не знаю… Но это не важно. Я ему все равно не нужна…

– Он один, без жены, а вдруг возьмет и позовет тебя к себе? – с сарказмом спросил Павел.

– Не позовет, – зажмурив глаза, мотнула головой Эльвира.

– Ну а вдруг?

– Я не знаю…

– Тогда мне лучше уйти. А то вдруг возьму да набью его холеную морду. Проклянешь меня потом…

В дверь тихонько постучали. Это был Антон. Оказывается, он хотел поговорить с Павлом, и для этого приглашал его в кухню. Эльвиру же он попросил остаться в комнате. Разумеется, от приглашения Торопов отказываться не стал. Ему и самому интересно было расставить все точки над i.

Антон при нем по-хозяйски достал из шкафа две рюмки и поставил их на стол, где уже возвышалась бутылка дорогого коньяка.

– Как я понял, у тебя серьезные виды на Эльвиру, – с холодным юморком спросил он у Павла.

– А у тебя?

– У меня виды на ее дом. Хороший дом. Однажды мы здесь провели с ней чудный месяц. Да и не однажды…

С завидной легкостью он откупорил бутылку, разлил коньяк по рюмкам.

– Зачем ты это мне говоришь? – угрюмо спросил Павел.

– Затем, чтобы ты не спускал с меня глаз, – весело посмотрел на него Антон. – Я собираюсь немного пожить здесь, поэтому и предупреждаю. Сейчас я здесь третий лишний, но ситуация может измениться, так и знай.

– Ничего, я не гордый, я и подвинуться могу. Но сначала морду тебе набью. Так и знай.

– Ух, какой ты грозный! – сказал Антон, пытаясь скрыть за широкой улыбкой растерянность.

– Я тоже тебя предупредил.

– Да, но ты предупредил меня всерьез, а я предупредил тебя в шутку. Я не один, а с женщиной. Завтра она будет здесь. Так что не переживай, к Эльвире приставать не буду… Ну, давай за знакомство!

Он выпил первым. Выдержав небольшую паузу, Торопов последовал его примеру.

– Ну все, можешь идти спать, – подмигнул ему Антон так, как будто он был взрослым дядей, а Павел – ребенком, с которым нужно было найти общий язык. – А я здесь немного похозяйничаю. И душ приму. А ты Эльвиру крепче держи, вдруг убежит.

Но Торопов не принял шутку.

– Да пошел ты! – сказал он и отправился спать.

Мохнатый шмель не мог понять, почему прозрачное стекло сдерживает его, не выпуская на свободу. Ведь видны же из окна небо, деревья, трава, цветы. С отчаянным жужжанием он бился о стекло, отскакивал назад или просто скользил вниз, стучась о подоконник.

Глупый шмель. Зачем суетиться? Зачем пытаться спастись, если смерть все равно рано или поздно придет. Нет ничего вечного в этом мире – и люди умирают, и насекомые. Так думал Павел, наблюдая за тщетными усилиями шмеля вырваться на простор.

Ему самому свобода не нужна. Ему бы в туалет сходить после сна. Но так неохота вставать, напрягать мышцы, чтобы тащиться в соседнюю комнатушку. Хочется просто лежать и ждать, когда наступит смерть.

В комнату тихонько вошла Эльвира. Шелковый халат на ней с золотистыми цветами, полы разошлись в стороны, обнаженная грудь едва не вываливается наружу, одна нога совсем оголена, но это ее ничуть не смущает. И Торопову все равно. Не важно, что в доме посторонний мужчина. Ведь ему нет никакого дела до Эльвиры. Что в ней хорошего? Лежать бы и лежать, наслаждаясь тишиной и покоем.