Даниил Храбровицкий: По следу

Поезд миновал подъем, с каждой секундой убыстряя ход.

Брайцев сорвал «стоп-кран» и открыл двери.

…Над головой висело иссиня-черное небо… На горизонте в степи полыхал огонек костра, и на этот огонек бежал Урганов.

- Стой! - крикнул Брайцев, но тот даже не обернулся. Спустив предохранитель, Брайцев стал целиться.

Он видел впереди спину бегущего. Это был не человек, это был волк, хищник, уходящий в степь, чтобы вновь убивать, грабить, собирать себе новую стаю.

Брайцев нажал на спуск и патрон за патроном выпустил всю обойму.

…Когда он подошел к нему, Урганов лежал на траве. Левая рука была закинута за спину. Он был мертв…

Спустя сутки после гибели Урганова Северцев возвратился в Москву. Пора уже было заканчивать дело, и, решив поставить последнюю точку, Иван Ильич вызвал в свой кабинет всех участников «волчьей стаи». Они сидели полукругом на табуретах, сложив руки на коленях,- шесть человек:

Николай Багров, Дмитрий Басов, трое, арестованные на Можайском шоссе, и, наконец, Михаил Косов - «Рыбак».

Ни разу еще не собирали их всех вместе, и теперь, чувствуя плечо друг друга, они, казалось, готовы были дать Северцеву бой.

Однако Северцева нисколько не беспокоила их решимость: он знал, что через несколько минут она сменится отчаянием.

Шесть пар глаз смотрели на него выжидающе.. Он встал из-за стола и прошелся по кабинету.

- Ну, что ж,- вдруг неожиданно громко сказал он.- Пора и честь знать. Дело ясное. Теперь уже ни в чьих интересах оттягивать развязку. А вы как думаете на сей счет?

Ему не ответили. Он был готов к этому.

- Позавчера в степи под Поворином при попытке к бегству был убит Урганов,- медленно произнес Северцев.- Никто из вас не может опасаться его мести. Нет, нет, я не ввожу вас в заблуждение. Убедитесь сами - этот снимок сделан позавчера на рассвете. Вот он, ваш главный волк. Узнаете?

И Северцев пустил по рукам фотографию, сделанную в степи.

Никакого чуда не произошло. Люди, подобные Багрову и Басову, умеют скрывать свои чувства. Но от опытного взгляда Северцева не ускользнуло, что они были рады такой развязке.

Даже в глазах угрюмого Багрова промелькнула веселая искорка.

- Так что же, будем кончать?- дав им собраться с мыслями, поинтересовался Северцев.

Они переглянулись. Басов усиленно мял кепку, лежащую у него на коленях. Было душно. Игра в молчанку продолжалась. Наконец Басов откашлялся и, ударив об пол кепкой, сказал:

- Этого гражданина, который снят на карточке, мы не знаем. И, вообще, когда заговорит моя кепка, заговорю и я.

Эта фраза, явно рассчитанная на то, чтобы поднять боевой дух остальных подследственных, не имела успеха. Судя по выражению лиц, мелькнувшая было надежда на то, что сегодня можно будет уже рассказать все и избавиться наконец от гнетущего чувства неизвестности, вновь сменилась разочарованием. Басов, очевидно, решивший принять на себя роль главного в банде, приказывал молчать. Но оставался еще Багров, которому, по видимому, не понравилось ни заявление Басова, ни его самовольный захват власти в шайке.

Внимательно наблюдая за состоянием подследственных, Северцев уловил этот тонкий нюанс, это молчаливое начало раскола.

- Насчет кепки уже было. Басов,- сказал Северцев,- и психа из себя тоже уже разыгрывали и пробовали многое другое.- Он сделал паузу и закурил.- Мне казалось, что теперь в ваших же интересах побыстрее закончить следствие. Так или иначе, все вы будете осуждены. Мы располагаем достаточным количеством объективных фактов, показаниями свидетелей, прямыми и косвенными вещественными доказательствами. В основном дело ясное. Скажу прямо, есть несколько туманных моментов. О сути их мы догадываемся. И если вы сами отказываетесь дать показания по этим второстепенным моментам, мы докопаемся и без вас. Но этот труд оттянет окончание следствия еще на месяц, а может быть, и на два. Не думаю, что вас увлекает перспектива провести два лишних месяца в следственной тюрьме. Итак, сами решайте, как дальше вести себя. Можете даже обменяться мнениями друг с другом,- я разрешаю. Не стану скрывать от вас: ни сегодняшнее признание, ни дальнейшее молчание уже никак не могут повлиять на существо дела. Речь идет о времени и только о времени,- и Северцев вышел из кабинета.

Он возвратился лишь через пятнадцать минут. По видимому, между присутствующими что-то произошло. Басов, сидевший прежде рядом с Багровым, находился теперь на крайней табуретке. Отвернувшись к стене, он отирал с рассеченной губы кровь. Но решение уже было принято. Об этом Северцев догадался сразу.