Дон Уинслоу - Конвоиры зари

Грэмми Бун не раз получал по шапке от взрослых сёрферов, но все же к нему относились снисходительно — ведь он был сыном Бретта и Ди Дэниелс или попросту сатанинским отродьем, как называли его некоторые невоздержанные на язык люди.

Конечно, Бун перерос все это. Почти все грэмми рано или поздно превращаются в нормальных людей, ну а если нет, то скатываются на самое дно. Кроме того, каждому было ясно, что Бун — не обычный грэмми. Сначала он вытворял трюки, невероятные для своего возраста, потом трюки, невероятные для любого возраста. Вскоре его заметили лучшие сёрферские команды города и пригласили в юношескую сборную. Казалось, еще несколько месяцев, и он завалит свою комнату призами и трофеями, а потом заключит выгодный контракт с какой-нибудь компанией, выпускающей оборудование для сёрфинга.

Вот только Бун на это не согласился.

Паренек четырнадцати лет отказался от всего этого.

— Почему? — спросил его отец.

— Я же сёрфингом не ради этого занимаюсь, — пожал плечами Бун. — А ради… не, не знаю.

Он так и не смог подобрать слов, но Бретт и Ди все равно его отлично поняли. Они связались со старыми приятелями из мира сёрфинга и в двух словах поставили их в известность:

— Спасибо за предложения, но он на это не пойдет. Наш сын просто хочет кататься на сёрфе.

Он правда хотел.

Петра Холл повернула ключ зажигания в BMW, припаркованной в западной части Гарнет-авеню.

Она тронулась с места и покатила, время от времени бросая взгляд на зажатый в руке клочок бумажки и сверяясь с адресом.

Согласно справочнику, в доме номер 111 по Гарнет-авеню располагалась контора «Буна Дэниелса, частного детектива». Как ни странно, здание оказалось не офисным, а скорее торговым — на нем красовалась вывеска магазина «Сёрфинг на Пасифик-Бич» с простеньким, но красноречивым рисунком, изображающим морские волны. И точно: заглянув в витрину, Петра разглядела доски для сёрфинга, бодиборды [7] Бодиборд — доска для катания по волнам; легче и короче, чем доска для сёрфинга; спортсмен плывет на бодиборде, лежа на груди. и купальники. Учитывая, что дом номер 111 по Гарнет-авеню от пляжа отделял какой-нибудь квартал, сомневаться не приходилось: это действительно был магазин принадлежностей для сёрфинга.

Вот только справочник утверждал, что здесь должна находиться контора частного детектива Буна Дэниелса. При чем тут магазин?

Петра выросла в городе, где солнечные дни были редкостью. Ее бледная тонкая кожа казалась почти прозрачной, особенно на фоне угольно-черных волос. Строгий пепельно-серый костюм ясно давал понять, что перед вами серьезная и крайне деловая женщина, однако даже он не мог скрыть стройную и соблазнительную фигуру. Но больше всего в ее облике привлекали глаза.

Неопределенного цвета, не то голубые, не то серые.

Как у океана, их цвет зависел исключительно от настроения Петры.

Она припарковала машину перед «Вечерней рюмкой» и направилась в «Сёрфинг на Пасифик-Бич». За стойкой обнаружился бледный парень, похожий на белого растафари, яростно рубившийся в приставочную игру.

— Простите, — обратилась к нему Петра. — Мне нужен мистер Дэниелс.

Шестипалый оторвался от экрана и, обернувшись, увидел ее перед собой. Пару секунд при виде сногсшибательной девушки он не мог вымолвить ни слова; затем набрал в легкие побольше воздуха и заорал куда-то в сторону лестницы:

— Эй, Живчик, бра, тут какая-то бизнес-леди Буна ищет!

В проем двери тут же высунулась голова Бена Каррутерса, окрещенного работниками магазина Живчиком. Лет шестидесяти, с белоснежно-седой шевелюрой, он ухмыльнулся и рявкнул в ответ:

— Еще раз назовешь меня бра, язык оторву!

— Извиняюсь, забыл, — откликнулся Шестипалый. — Моана [8] Моана — прозвище океана, распространенное на Гавайях. сегодня просто охренительная. Я сёрфил и налетел на волну, попробовал оседлать, но она оказалась той еще сукой, так что я капитально облажался. Приложился мордой об воду! Меня до сих пор колбасит. Ты уж прости, братан.

— Иногда я ни слова не понимаю из наших, безусловно, интересных бесед, — ответил Живчик, взглянув на Петру. И, повернувшись к Шестипалому, добавил: — Ты тут что-то вроде кошки. Так что не серди меня, не заставляй заводить настоящую кошку. Пойдемте, — бросил он Петре и двинулся к лестнице.

Пока Петра поднималась наверх, Живчик — худой мужчина почти двухметрового роста, одетый в красную рубашку, заправленную в камуфляжные штаны, — успел усесться за стол. Во всяком случае, она предположила, что за стол, потому что ни одного сантиметра свободной поверхности на этом сооружении не просматривалось — все было заставлено чашками из-под кофе, завалено бумажками, обертками от тако, газетами и журналами. Однако, поскольку довольно мрачный Живчик сидел перед старомодной счетной машинкой, Петра решила, что это, должно быть, все-таки стол.