Андрей Курков - Игра в отрезанный палец

Виктор дернулся к выходу. Остановился. Посмотрел на часы. Второй поезд только-только отошел от вокзала. Следующий на Москву будет только через три часа. На проходящих такие люди не ездят.

«Поезд ушел», — понял Виктор.

Вернулся к белокурой даме. Постоял возле стойки, глядя на нее, как сквозь туман.

— Ну чего? — спросила она. — Появится ваш товарищ, никуда не денется!

Виктор кивнул. Потом что-то заставило его сосредоточиться. Он вспомнил слова вдовы о приезде Ивина в Киев накануне гибели Броницкого. Где он в тот раз останавливался?

Снова Виктор уставился на даму, только теперь он смотрел на нее просяще.

— Скажите, вы же регистрируете всех, кто в гостиницу селится?

— Конечно! И паспорта проверяем… Виктор отошел к киоску, находившемуся тут же в фойе, купил коробку конфет и с ней вернулся к стойке.

— Посмотрите, пожалуйста, останавливался ли у вас во второй половине мая Максим Ивин!

С улыбкой приняв коробку конфет, дама вздохнула и опустила свой взгляд на огромный и толстый гроссбух, открытый перед нею. Пролистала веером широкие и длинные простыни страниц, возвратила свой взгляд на Виктора.

— С пятнадцатого?

— Да.

Еще пару страниц прошелестели в воздухе над ее столом.

— М. Ивин? — она пальцем прижала страницу в одном месте.

— Да! — Виктор перегнулся через стойку, пытаясь дотянуться взглядом до разлинованной исписанной страницы.

— С восемнадцатого по двадцать первое, — сказала дама с улыбкой на лице.

— А номер у него был на одного?

— На двоих, но он там был один…

— Спасибо огромное! — В мыслях Виктор даже поцеловал ее, но ноги уже несли его к выходу, к машине, оставленной на гостиничной автостоянке.

Пересечение беларусско-польской границы показалось Нику какой-то ночной мистикой. Беларусских рублей у них оказалось больше, чем надо, и потратил их Ник на купе, в котором они теперь ехали вдвоем с Сахно. Сахно опять ехал лежа — он стребовал с Ника купить три «Зубровки» и три бутылки вина. Его явно беспокоила цифра «три». «Через границу можно провести по бутылке того и другого на человека или по три на двоих!» — упрямо заявил он еще в Бресте, как только они купили туристские ваучеры для поездки в Польшу. Теперь пустая бутылка из-под «Зубровки» стояла под столом купе, а сам Сахно мирно лежал на своей полке, время от времени издавая импульсивный храп и переворачиваясь на другой бок. Перед тем как «отвалиться», он выложил из кармана джинсовой куртки два паспорта и оставил их на краю стола. Один, мятый, Виктор уже видел при въезде в Беларуссию, но теперь рядом с ним, а точнее сверху, лежал загранпаспорт советского образца.

Воспользовавшись отключкой Сахно, Ник просмотрел и эту «краснокожую паспортину». Срок действия паспорта истекал через три месяца, а почти на каждой его странице, как полиграфический брак, красовалась одна и та же виза, а точнее виза одной и той же страны — Чехословакии. Присмотревшись повнимательнее, Ник понял, что первые несколько виз были чехословацкими, а последние — чешскими.

Так что паспорт шел в ногу со временем.

Интересно, что Сахно делал в Чехии, подумал Ник. Нашел последнюю визу — десятидневную, выданную в апреле этого года.

Додумать, как, впрочем, и доизучать паспорт, не хватило времени. Зашел молодой пограничник, забрал оба паспорта, просмотрел внимательно туристские ваучеры, кивнул и ушел.

Буквально через десять минут поезда «растолкали» на отдельные вагоны, мощные трехметровые домкраты подняли вагон над землей, с лязгом укатились куда-то железные колеса.

Ник выглянул из окна — под вагоном в желтом свете прожекторов суетились железнодорожники.

Сахно снова захрапел.

Ник тоже прилег на свою полку. Он лежал на спине. Пробовал посчитать, сколько километров было между Душанбе и Брестом. Прикидывал-прикидывал и бросил эту умственную затею. Между Душанбе и Саратовом было, наверно, добрых две тысячи километров, а от Саратова до Киева — больше суток на поезде. Заболела голова. Ник расслабился, подумал о жене, о сыне. Вспомнил широкую и медленную саратовскую Волгу. Защемило сердце. Сейчас между ним и семьею лежала где-то одна прозрачная граница, но пройдет час или даже меньше и словно железные ворота захлопнутся. Останется позади Беларуссия, останется весь бывший Союз.

Все останется позади, и он начнет ждать возвращения. Только куда ему возвращаться? В Саратов или в Киев? Конечно, в Саратов есть к кому возвращаться, но некуда. В Киеве обещают квартиру и, вернувшись и получив ее, он сможет с гордостью вытащить из Саратова своих. Встретить их на вокзале, отвезти на такси к дому. Какой это будет дом? Сколько в нем будет этажей? На каком этаже они будут жить? Лучше всего на третьем, надо будет попросить полковника о третьем этаже… Хорошо бы, чтобы у Во-лодьки была отдельная комната. Он уже, в общем-то, взрослый человек, школа позади, будет друзей и девчонок домой приводить…