Марк Арно: Осечка на газе

Неизменно возвращаясь к этому вопросу со всем возможным красноречием, Беркли доказывал, что все дамокловы мечи, нависшие над американской экономикой, имели мало общего с «Беркли энд Джиббс», широко известным и уважаемым сыскным агентством из Сан-Диего, штат Калифорния. Дебаты заняли несколько месяцев. В конце концов, поскольку счет агентства неуклонно продолжал увеличиваться, Пит все же признал, что присутствие секретарши сняло бы с них мелкие заботы и освободило бы время для более серьезных дел. Однако Пит все-таки согласился взять секретаршу только на полставки, утверждая, что ей нечего будет делать целый день. Он был совершенно не расположен вести дальнейшие переговоры по этому вопросу. Беркли понял, что, продолжая настаивать, он рисковал потерять все. Поэтому он согласился на компромисс, оставив за собой право вернуться к этой теме в подходящий момент.

Следующей проблемой стал выбор сотрудницы. Пит, суровый пуританин и верный супруг, хотел найти женщину в возрасте, желательно мать семейства с безупречным моральным обликом. В этом его поддерживала Манди, подружка Беркли, которая с неодобрением относилась к присутствию женщины на работе у того, кого она рассматривала исключительно как свою собственность. Беркли пришлось изворачиваться. Он заметил, что первый человек, которого видит клиент, — это именно секретарша. Поэтому она должна сочетать в себе шарм и улыбающуюся любезность, которую те надеялись встретить в агентстве. И, напротив, при виде старого дракона они могли обратиться в бегство. И здесь был достигнут компромисс. Манди, знавшая вкусы Беркли в вопросах женской красоты, сама назвала избранницу из числа претенденток. Ее звали Цинтия, двадцать шесть лет, помолвлена с инженером и отнюдь не казалась уродиной тем, кто был ценителем маленьких брюнеток. Очки придавали ей серьезность. Со своей работой она справлялась.

В своем кабинете Пит кончил печатать и убрал машинку. Оставив расслабленную позу, Беркли выдвинул один из ящиков стола и вынул папку, которую раскрыл, чтобы показать, что он изучал содержавшееся в ней дело. Через минуту Пит просунул в дверь голову.

— Я не слышал тебя, — заявил он, — и подумал, что ты прохлаждаешься.

Настоящий охранник! Беркли грустно улыбнулся:

— Как видишь, иногда бывает, что я работаю…

Пит был не очень убежден, и Беркли подумал, уж не положил ли он дело вверх ногами. Нет, к счастью, оно лежало нормально.

Компаньоны являли собой яркий контраст. Высокий, подтянутый и мускулистый Беркли был черноволосым, проницательный взгляд его черных глаз придавал лицу выражение сурового огорчения. Пит, напротив, был блондином, ниже среднего роста, его большие светлые глаза по-детски смотрели с наивного лица. Выражение, кстати, обманчивое. Те, кто имел с ним дело, замечали, что он мог быть опасным и энергичным в случае необходимости.

Между ними не было ничего общего. Беркли, всегда улыбающийся, держался непринужденно, тогда как Пит был подчеркнуто ворчлив и ребячески агрессивен. Манди уверяла, что у него был комплекс из-за его маленького роста, что было вполне возможно. Лишь в одном случае Пит таял, как масло под солнцем, — когда он находился рядом с женой и двумя ребятишками. Они от него добивались всего, чего хотели.

— Мне надо уйти, — заявил Пит, показывая приготовленный им конверт. — Мне надо в «Пассифик Инсюрансиз». Вернусь примерно через час. — Беркли кивнул головой. С того случая, как они помогли компании избежать уплаты нескольких сотен тысяч долларов, «Пассифик Инсюрансиз» числилась среди их лучших клиентов и при случае прибегала к их услугам.

— А ты? — осведомился Пит. Он считал, что один из них должен постоянно находиться в конторе, когда они не были загружены делами. А так как было чуть больше полудня, Цинтия еще не приходила.

— Я не собираюсь никуда уходить, — объявил Беркли. И на самом деле, подумав о том, сколько народу сейчас торчит на пляже, он не пожалел, что не может туда отправиться.

— Не переутомляйся чересчур, — иронически бросил Пит, направляясь к двери.

Беркли широко улыбнулся:

— Уж в этом плане можешь быть спокоен…

Первое, что сделал Беркли, едва его друг вышел, — положил дело обратно в ящик. Затем он серьезно задумался: стоит ли вставать, чтобы вынуть из спрятанного в стене маленького холодильника выпивку. В конце концов он решил не вставать. С одной стороны, ему больше не хотелось пить, с другой — он не хотел шевелиться.