Андрей Орлов - Я навсегда тобою ранен...

Эмма открыла дверь и ахнула, прижав ко рту ладошку.

– Опять над тобой надругались, Артем... Господи, в четвертый раз за четыре дня, да что же это делается...

– Контузия, – хрипло объяснил я, хватаясь за косяк, чтобы не упасть. – Еще и выпить дали... Прости, пожалуйста, Эмма, погибла Яна Островская...

Ее глаза наполнились слезами, она всхлипнула, протянула ко мне ладошки, из которых я успешно выскользнул и куда-то упал...

Очнулся я, как водится, на рассвете – сработал внутренний будильник. Женщина печально смотрела на меня, поглаживая по спутанной шевелюре. Я прижался к ее плечу. Хорошо, когда имеются люди, которым ты не противен.

– Ты всю ночь звал Яну, потом ты звал Иру... Ты звал всех, кроме меня, Артем...

– Ты рядом, зачем тебя звать? – невпопад скрипнул я. – Не обращай внимания, Эмма, темное прошлое уходит, цепляясь за глупое настоящее. Ближе тебя у меня никого нет уже четыре дня...

– Расскажи, что случилось...

Не хотел я делать мелодраму из своих переживаний – ненавижу это слово. Но сделал. Полчаса я плакался в жилетку, рассказывал то, что надо и не надо.

– Теперь я все про тебя знаю, – удовлетворенно заключила Эмма и прижалась к моей щеке.

«Странно, – подумал я, – если все про человека знаешь, с ним становится неинтересно». Но здесь работал какой-то другой закон. Возможно, мне стоило ее обнять и никуда не отпускать от себя в ближайшие сорок лет.

– И чем ты собираешься заняться? – спросила Эмма. – Если сбудутся мрачные прогнозы и тебя действительно вытурят из милиции.

– Во-первых, опохмелиться, – признался я.

– Подожди, сейчас принесу... – Она вышмыгнула из кровати, удалилась на кухню и через минуту вернулась с рюмочкой на блюдечке. Глянула с сомнением на мою обиженную физиономию, ушла обратно. Вернулась со стаканом на блюдечке. Жидкость была золотистого цвета и вкус имела...

– Отлично, – похвалил я, судорожно хватая ртом воздух. Первоначальной емкости вполне бы хватило.

– Займусь своими прямыми обязанностями, – сказал я. – Сомневаюсь, что следственная группа из Абакана сможет что-то раскопать. Найдут стрелочника, взвалят на него всех бешеных собак...

– Но тебя же отстранили...

– А мне плевать. – Я взял руку женщины и погладил. – Не спрашивай больше ни о чем, хорошо?

– Договорились... – Голос Эммы дрогнул. – Последний вопрос: ты будешь осторожен?

– А когда я не был? – удивился я.

Выйдя на улицу, я почувствовал себя человеком, просидевшим в бункере двадцать лет. Опасность на каждом шагу. Я позвонил по сотовому Веньке и терпеливо дождался, пока тот, по прошествии веков, снимет трубку.

– Странно, – сказал похмельный Венька, – ты вчера куда-то пропал.

– Топиться ходил, – объяснил я. – Получи задание и не вздумай кочевряжиться.

– Нас отстранили от дела, – вспомнил Венька, – а тебя уволили.

– Значит, буду работать как частное лицо. Не гони пургу, Венька, – рассердился я. – Мы должны разворошить это дерьмо хотя бы ради Янки. Как представлю, что она погибла просто так...

– Я полностью разделяю твое мнение, Артем, – вздохнул он, – но нам никто не даст заниматься этим делом.

– Будем изворачиваться. Три задачи, Венька. Нас как раз трое. Первое: навестить прокуратуру и тихо выведать, с кем вчера контактировал следователь Вышницкий. Именно он открыл мне глаза на грабеж инкассаторской машины, совпавший с бегством заключенных. Вышницкого подозревать глупо, но он мог проболтаться о моем интересе. Вопрос – кому?

– Постой, – задумался Венька, – когда я вчера откинулся с зоны и подъезжал к управлению, Вышницкий на другой стороне дороги садился в свою стальную «девятку»...

– Вот и выясни. Вторая задача: кровь из носу, но добыть фото четверых заключенных, ушедших в побег пятнадцать лет назад. В первую очередь Вахланкина и Хомченко. Не дают они мне покоя.

– Мне тоже, – признался Венька. – Послушай, командир... ты говоришь таким тоном, словно даешь нам поручение, а сам куда-то убываешь на долгий срок?

– А это третья задача, – не стал я спорить. – Но срок недолгий. Прогуляюсь в «Белые зори» и поговорю с администратором про мужиков из Рыдалова, приезжавших на выходные и уходивших вниз по Ашлымбашу. Грушницкий, Башлыков и тот – третий. Администратор должен знать, кто сидит у него на базе. Каша в голове, Венька, – мы совсем забыли перетереть с Вазгеновым эту тему. А ведь довольно долго находились на базе...

– Склероз, – согласился Лиходеев. – Но ты же не только за тем туда едешь?