Анатолий Галкин - Спаситель демократии

Снаружи дом был примитивен, как рисунок первоклассника. Красная коробка с зеленой крышей. А еще – окошки в два этажа, широкое крыльцо и три трубы наверху. Никаких закруглений, башен и балкончиков.

Зато внутри начиналась генеральская роскошь – холл из светлого мрамора и зеркала в бронзе.

Было заметно, что Рита суетится. Она старалась держаться поближе, много щебетала и хихикала… Но кофе сварила отличный!

– Удивляюсь вам, Рита. Вы заперли себя здесь, как графиня Монте-Кристо… Вам надо блистать в элитной тусовке. Москву покорить, конечно, трудно, но вся Ветлуга могла быть у ваших ног.

– Так уж и вся?

– Не вся, но половина. Все мужчины Ветлуги. А женщины завидовали бы и кусали локотки… Неужели вам здесь не скучно?

– Скучно, Павел! Но муж у меня собственник и ревнивец… Он знает, что вы ко мне поехали?

– Сложный вопрос…

Муромцев решил максимально запутать ситуацию. Всем известно, что хорошую рыбу ловят в мутной воде… Рита ждала ответа, а Паша держал паузу. Он выбрался из своего мягкого кресла, прошелся по гостиной и приблизился к генеральше со стороны спины… Это так романтично! Он наклонился к ее плечу и начал что-то шептать на ухо.

– Я сожалею, Рита, но ситуация выходит из-под контроля. Все перепуталось, как в мыльной опере… Сегодня ваш муж не приедет ночевать. Но не это самое страшное. Всех нас ждет катастрофа, если вы не вспомните детали… Вы знаете Бориса Бублика?

– Знаю, Павел… Это такой лохматый изобретатель. Он был у нас в конце лета. А потом стал часто бывать – каждую неделю… Но они с Дмитрием запирались в кабинете, а я им только кофе таскала.

– Подслушивала?

– Совсем немножко. Только в самом начале… Тогда и подслушивать не надо было. Они во весь голос говорили.

– Теперь, Рита, о самом главном… Кому ты говорила о разговорах мужа и Бублика.

– Никому!!!

Последний ответ был даже не криком, а визгом. На женском языке он означал: «Я говорю, нет! Хотя на самом деле да. Но я никогда не сознаюсь».

А Паша и не стал больше спрашивать. Он открыл сумку, вытащил нечто, вроде пульта от телевизора. Приладил круглую антенну, надел наушники и начал подниматься наверх, туда, где кабинет… Маргарита пошла за ним, как мышка за дудочкой.

Он сразу засек, что жучки в кабинете есть. Но быстрый успех – не победа!.. Паша ходил, изображая сложный поиск.

На пятой минуте он из-под стола вытащил брусочек величиной с половинку карандаша… Еще через три минуты под лампой нашел белую медальку на липучке.

– Это ваши жучки, Маргарита? Вы их установили?

– Нет, не я.

– Тогда кто?

– Не знаю.

– Жаль, Рита. Не хотите вы сотрудничать со следствием. Но десять лет за шпионаж вам обеспечено… Вы же знаете, что ваш муж возглавляет секретный институт. На этой фирме куют щит родины… Или вы не наш человек?

– Я – наша! Я – патриотка! Я еще в Одессе говорила только на русском языке… Догадываюсь, кто мог это сделать, но очень боюсь, что муж разозлится.

– Напрасно, Рита! Я ничего не скажу генералу про ваших любовников.

– Любовников? Да он был всего один… Я вам так доверяю, Павел. У вас такие глаза, что вам невозможно врать. Вот скажите, это измена, если всего один за три года? Которые каждый месяц налево прыгают – те шалавы. А, как я – это случайность.

– Согласен, Рита… Так кто он?

– Он в здешней охране работал… Вначале мы с Егором просто гуляли по берегу и трепались обо всем. Я ему и рассказала о Бублике, и о приборе, который он сочиняет… А в сентябре Егор бывал у нас дома. Ну, тогда, когда мужа не было… Только обещайте, Паша, что это между нами.

– Обещаю… А как фамилия твоего Ромео?

– Он говорил, но я забыла… На «Л» начинается и на «О» заканчивается.

– Ламброзо, что ли?

– Ха! Крутая шутка… Нет, Егор с Украины. И фамилия его Лысако или Ломако.

– Нормально, Рита. Найдем мы твоего Левако… Поздно уже. Надо ехать. Я бы и здесь переночевал, но неудобно без хозяина.

– Ничего страшного, Паша! Мы же не в одной кровати спать будем?.. Или как?

Дом номер девять на улице Героев Перекопа готовился к празднику. Все, как в американском Белом доме – флаги, шарики, шампанское… До выборов оставалась одна ночь!

Штаб Афонина выходил на центральную площадь. Здание старинное в три этажа с башенкой наверху. Архитектура веселенькая – смесь готики с модерном.

Все сотрудники штаба знали, что в ближайшие сутки на третий этаж лучше не соваться. Это – генеральская зона, это голова движения и ее мыслительный центр.