Владимир Колычев - На прикладе насечки, на сердце рубцы

– Технически, может, и возможно, но нет моральных соображений… Что ты там про Ильинского говорил?

– Даша с ним крутила. Еще до тебя. А потом и ты появился… Он тебя с Дашей свел?

– Он.

– Ну вот, их план сработал… Ольга сказала Ильинскому, что меня убили в зоне. А он сказал об этом Даше. Тебе не сказал, а ей сказал. Потому что ей это было интересно. Потому что это она заказала меня. А ее сестра пыталась меня исполнить…

– Оксана?

– Да, она… Они с Дашей в свое время вместе на Тверской выставлялись. Пока их бандиты под свою опеку не взяли. Оксана домой уехала, а Даша в Москве осталась…

– Мне сказали, что ты Оксану сегодня задержал.

– Я задержал, а менты упустили…

– Это неважно. Все равно ее найдут… Что она тебе сказала?

– Что в зоне меня Даша заказала.

– Зачем?

– А хотя бы затем, чтобы ты не узнал, кем она в прошлом была.

– Ты откуда о ее прошлом знаешь?

– Она была женой моего друга. Он в Чечне погиб, в последнем бою… Долгая история. И она, кстати, еще не закончилась… Даша очень опасна. Очень-очень. И для меня, и для Ольги, и для тебя тоже… Мне Оксана сказала, что ты не при делах. Не ты Ольгу заказал, а Даша…

– Зачем ей Ольга?

– А разве тебе не принадлежит часть ее бизнеса?

– Ну, есть немного.

– А кому бы весь бизнес отошел, если бы с ней что-нибудь случилось?

– Сыну моему…

– А сын у тебя еше маленький. Кто бы мог бизнесом без него управлять. Может, Ильинский?.. Это все предположения. Ильинский признался, что Даша ему сегодня звонила. Он мог бы признаться, что Даша была его любовницей. Но чего не было, того не было. Не говорил он мне об этом. И не хотел, и не успел… Да это и неважно…

– Ильинский, Ильинский, – осуждающе покачал головой Михайлов. – Всегда чувствовал, что у него червоточинка была… Может, и было у них что-то с Дашей. Может, и было… И насчет бизнеса ты прав, он мог бы управлять им. Если бы Даша попросила… А она могла попросить… Значит, ты ее прошлое знаешь?

– Гнилое у нее прошлое. И она такая же гнилая изнутри… А снаружи – наливное яблочко.

– Да, удружил ты мне, братец… Дашу в розыск подали.

– Без тебя ее не найдут.

– Я правда не знаю, где она… Все телефоны молчат…

– Почему вы в гостевой дом не вернулись?

– У нас в Кабардинке дом, недалеко от моря. Небольшой, правда, – слегка замялся Герман.

– Но там нет твоего сына.

– Э-э, я мог бы его забрать, ну, на время…

– Скажи лучше, что Даша тебя отговорила.

– Да, отговорила… Сначала мы приехали в Кабардинку, потом она сказала, что ей нужно в город… В общем, исчезла она. Ни слуху, ни духу… Теперь я понимаю, что произошло. Хотя и не хочу в это верить… Не хочу и не могу… Я думал, ты успокоишь меня. Но ты против нее, – сокрушенно покачал головой Герман.

– Любишь ее? – спросил Степан.

– Да, люблю, – подозрительно, исподлобья посмотрел на него Михайлов. – А что?

– Я тоже ее люблю… Но презираю… И поверь, презирать есть за что…

– Ты хочешь ее найти?

– Нет… Я всего лишь хочу сберечь Ольгу. Но я думаю, она вне опасности…

– Да, за ней смотрят… Ты говоришь, что Даша пыталась тебя убить. Ты не хочешь отомстить ей за это?.. А за Ольгу?

– Ни за Ольгу, ни за себя, – прикрыв глаза, сказал Степан.

– Значит, ты сомневаешься, что Даша пыталась вас убить! – с горечью воскликнул Герман.

– Не сомневаюсь… Но я ее люблю. Не скажу, что безумно. Но что-то еще осталось… Я не желаю ей смерти. Но пусть ее осудит закон…

– А вот я бы ее убил… – стиснув кулаки, сквозь зубы процедил Герман. – За то, что опозорила… Но я тебе этого не говорил…

– Ты не говорил, я не слышал… Но мне кажется, что ты ее не любил…

– Да?!.. Знаешь, мне тоже так почему-то кажется! – Герман вдруг резко поднялся и стремительно вышел из камеры.

Степан усмехнулся, глядя ему вслед… Может, и он уже не любит Дашу? Может, потому, что между ними восемь лет зоны? Может, потому, что у него есть Марьяна… Так или иначе, он действительно не желал Даше смерти. Но когда ее посадят лет на двадцать, он вздохнет с облегчением.

Марьяна сидела в шезлонге возле бассейна. Руки скрещены на груди, нога заброшена за ногу, поднятая ступня нервно, как показалось Степану, подрагивает. Утро, но солнце уже высоко, вода серебрится в его лучах, будто приглашая взбодриться после сна.

– Ты уже проснулся? – капризно посмотрела на молодого человека Марьяна.

Она была в своем платье… Вчера они так и не доехали до рынка, где собирались прибарахлиться.