Владимир Колычев - Джентльмены уже не в моде

Русоволосая девушка в недоумении немигающе смотрела на Одинцова. И мужчина хватал воздух от страха и возмущения. Сейчас они оправятся от потрясения, заголосят.

– Нагнись! – заорал на девушку Аркадий и, схватив за шею, заставил ее лечь на своего любовника.

И в это время, пробив заднее стекло, над ней пролетела пуля, впившись в переднюю стойку левой двери.

– Ай! – панически взвизгнув, Арина прижалась к Аркадию, как будто это могло спасти ее от пуль.

Пришлось ему вместе с ней заваливаться на бок. При этом головой он уперся в заднюю женскую выпуклость, но совершенно не придал этому значения. Потому что пули щелкали по стеклам, а ему из неудобного положения нужно было удерживать машину на дороге.

Опасность еще не миновала, она всего лишь ослабла, когда он поднял голову. Еще бы мгновение, и он бы врезался в дерево, но тренированная реакция спасла его от рокового столкновения, и, выровняв машину, он вошел в поворот, который окончательно избавил его от преследователей.

Теперь можно было перевести дух. Оглянувшись, он увидел, что Арина лежит на русоволосой девушке, носом зарывшись в волосы на ее затылке. И одна еле живая от страха, и другая. И мужчина притих, сообразив, что дело дрянь.

– Эй, групповые забавы я не заказывал! – с мрачным юмором сказал Одинцов.

И оправил платье русоволосой девушки, прикрыв ее полушария.

– Что, все закончилось? – отпрянув от девушки, спросила Арина.

И снова прижалась к Аркадию, поскольку ей неудобно было сидеть на откинутой спинке кресла.

– Может, кто-нибудь скажет, что здесь происходит? – разгневанно спросил мужчина.

– Ну, я так думаю, ты жене изменял. С любовницей, – едко усмехнулся Аркадий.

– Это не ваше дело!

– Наше. Мы из полиции нравов… Арина Дмитриевна, вы их сфотографировали?

– Прекратите ломать комедию! – потребовал сластолюбец.

Русоволосая красотка по-прежнему лежала на нем, закрыв его лицо своей головой. Аркадий не мог видеть его глаз; впрочем, ему это и не было нужно.

– Стыдно, гражданин! – Арина погрозила ему пальцем. – Вот узнает ваша жена, будет вам!

Она нащупала рычажок регулировки сиденья, нажала на него, и спинка водительского кресла стала автоматически подниматься вместе с ней. Ей пришлось изловчиться, чтобы перебраться на освободившееся заднее сиденье.

– Да кто вы такие, черт возьми? – подавленно простонал мужчина.

– Да ты не переживай, мы такие же грешники, как и вы, – засмеялся Аркадий. – Тоже заехали в лесок с Ариной, тоже решили немного повеселиться. А тут ее муж и его гориллы с автоматами…

– У моего тоже гориллы с автоматами, – не поднимая головы, всхлипнула русоволосая красотка.

– Так, может, это твой был? – возмущенно протянула Арина. – У нас тоже темно-зеленый «Лексус». Может, это не мой, а твой наехал, а?

– Я… Я не знаю…

– Точной, твой! Мой сейчас на Ибице со своей секретуткой. У нас тут своя Ибица, у них своя… Да ладно тебе, не расстраивайся. А за машину не пеняйте, это все твой муж, будь он неладен.

– Мне бы одеться, – совершенно сбитый с толку, сказал мужчина.

Аркадий насмешливо глянул на него. Ему все равно, предъявят ему претензии за испорченную машину или нет. Главное, что они с Ариной ушли от преследования. А там они обязательно что-нибудь придумают, чтобы выпутаться из ситуации.

В мрачном раздумье Илья поскреб щетину на щеке. Ночь, залитое фонарным светом шоссе, за окном по мокрому асфальту с шелестом проносятся машины. Мелкий моросящий дождь, холодно, а в салоне микроавтобуса тепло, пахнет кожей. Но комфорта нет, потому что Илья недоволен. В тягость ему Аркадий со своей просьбой, и он это не очень-то и скрывает.

– Даже не знаю, чем тебе помочь, – сказал он, со скупым интересом посматривая на Арину.

Красивая девушка, к тому же чуточку известная. Видно, что нравится она ему. Но и ради нее не хочется идти на риск.

– Я не знаю, кто такой этот Перекатов. Но если у него двойники, охраны полно, то с ним лучше не связываться…

Аркадий помнил, как они в девяносто пятом вместе отправлялись в Чечню. Илья не хотел ехать, в открытую выражал сомнения, что война эта грязная, что кто-то делает деньги на их крови. И солдат он своих не очень жаловал. Вечно был ими недоволен, кричал на них, оскорблял. Но в первом же бою, прикрывая отход своей группы, сам взялся за пулемет. Это был смертельный риск, но Плесневский решился на этот шаг, не задумываясь. Потому что этого требовала и обстановка, и командирский долг. Он четверть часа сдерживал натиск «чехов», а затем на своих могучих плечах вытащил из-под огня бойца, который тогда находился при нем вторым номером… И это был не единственный случай, когда он был готов отдать свою жизнь за других.