Владимир Колычев - Любовь в законе

– Ну, за знакомство!

– А запивать?

– Э-э… – Кирилл глянул на стол, но там, кроме пустой бутылки из-под минералки, ничего не было. – А обязательно?

– Ну да.

– Запивать вредно для сердца.

– Мое сердце и так разбито. А не запивать я не могу. В нашем вагоне у проводниц можно кока-колу взять…

– Ну да, сейчас.

Кирилл вышел из купе, механически закрыв дверь. Полина немедленно полезла в сумочку, трясущимися руками достав оттуда спичечный коробок с дозой клофелина. Ее спина взмокла от холодного пота, когда она всыпала порцию в коньяк Кирилла. Ощущение такое, будто в огонь руку суешь. Может, потому и появилось такое выражение – «преступник попался на горячем»? Так это или не так, но, выбросив пустой коробок в окно, Полина испытала невероятное облегчение. И такая вдруг приятная немощь ею овладела, что захотелось лечь. От такого искушения отказаться она не могла.

Она легла на спину, одну ногу вытянула по всей длине, а другую согнула и отвела в сторону так, чтобы коленка уперлась в стенку. А вскоре появился Кирилл с бутылкой «Пепси-колы». Он почему-то решил, что Полина раздвинула ноги для него, и с ходу подсел к ней, едва не зацепившись пятой точкой за узкий край лежака. Его рука потянулась к ее обнаженному бедру.

– Эй, ты чего?

Она резко села, уткнувшись затылком в фонарь под верхним лежаком, и подобрала под себя ноги. А Кирилл и не думал пересаживаться. Он открыл бутылку «Пепси», но неудачно: хлынувшая из нее пена с шипением выплеснулась ему на брюки. Впрочем, это его не разозлило, скорее, наоборот.

– Хороший знак, ты не находишь? – маслено улыбнулся он и протянул ей бутылку, с которой все еще стекала пена.

– Что, прямо из горла?

– А что, не умеешь?

– Да я, в общем-то, все умею.

– Вот за это и выпьем!

Он протянул ей свой стакан, в котором уже растворился клофелин. Полина похолодела. Неужели Кирилл раскрыл ее замысел? Так в старину гость предлагал обменяться кубками с хозяином, чтобы не стать жертвой яда. Да и не только в старину.

– Нет, я с Карлсоном хочу, – кивком головы показала она на кружку.

– А чего в нем такого интересного? – весело спросил Кирилл.

И как бы невзначай положил руку на ее коленку, поднятую до уровня плеч.

– Штанишки с моторчиком.

– А как насчет моторчика без штанишек?

– А он у тебя что, без топлива работает? – хихикнула она.

– Нет, но мы сейчас заправимся!

Он залпом осушил кружку, выдохнул спиртовую горечь в кулак.

– Хорошо пошло!

Похоже, он всерьез решил, что Полина будет пить из стакана. Пришлось выкручиваться.

– Мне тоже нужно заправиться!

Она вырвала у него кружку, налила в нее коньяка, выдохнула воздух, но в последний момент передумала подносить ее ко рту.

– А ты? За наше заводное знакомство!

– Ну, если ты заведешься…

– Уже завожусь.

Полина опутала его поволокой своего взгляда, красноречиво провела языком по верхней сочно накрашенной губе. И обольстительно улыбнулась, когда Кирилл выпил из стакана.

– А как я завелся, знала бы ты!

Он вдруг резко развел ее согнутые в коленях ноги, лбом уткнулся в ее грудь.

– Эй, а поговорить? – с натугой спросила она, пытаясь оттолкнуть его от себя. – Или ты уже напился?

– Я напился? – возмутился он. – Знаешь, сколько мне нужно, чтобы напиться?

Он отстранился от нее, потянулся к бутылке. Полина воспользовалась моментом и села к нему боком, сунув выпрямленные и сведенные вместе ноги под стол. Одной рукой Кирилл протянул ей кружку с коньяком, другой обнял ее за талию. Но это не так страшно, как если бы он лез к ней под подол сарафана. Впрочем, он считает, что у него все впереди. А что, если клофелин просрочен? Или бракованный? Бывает же такое, что лекарство не действует…

– Мне кажется, ты торопишься. – Руку со своей талии она не сняла, но недовольство выразила:

– А как не торопиться, если жить осталось всего три недели?

– У тебя что, СПИД?

– Хуже. У меня семья. Три недели на море, а потом обратно домой. У меня сейчас день как год, а минута как день.

– Нет, минута как… Давай посчитаем: в году триста шестьдесят пять дней, а в сутках – двадцать четыре часа по шестьдесят минут в каждом. Двадцать четыре умножаем на шестьдесят, получаем… получаем… Сколько это получится?

– А зачем? – удивленно посмотрел на нее Кирилл.

– Ты что, считать не умеешь?

– Умею. Двадцать четыре умножить на шестьдесят…… – От напряжения мысли он даже убрал руку с ее талии. Именно этого Полина и добивалась. Не зря, оказывается, она поставила перед ним эту бестолковую по своей сути задачку. – Ну, тысяча четыреста сорок.