Владимир Колычев - Любовь в законе

Он выдернул из-за пояса свой «вальтер», передернул затвор, и в этот момент в машину вернулся Смирнов.

– Серьезная штука! – не очень удивившись, нахмурился он. – Откуда такая?

– Оттуда же, откуда пуля для Агапова. Надо было самому Макара в лоб! Увижу падлу – замочу!

Смирнов с удивлением и растерянно смотрел на Севастьяна. Никогда он еще не видел его в таком бешенстве.

– Может, лучше с глушителем ствол? – осторожно спросил он.

– Все равно!

– Можно и без глушителя. Ребята подчистят, тут без проблем. Может, лучше я его сделаю? Такая тварь, что не жалко…

– Я сам… Сам! – мотая головой, заклинал Севастьян.

Он убьет Макара. Он обязательно его убьет. И за Полину отомстит. И за Зойку…

Полина нервно ворочалась с боку на бок, как будто простыня под ней сплошь была усеяна хлебными крошками. Похоже, не понравилось ей, что у него ничего не вышло. Но что поделать, если закончилась «Виагра», а без домкрата процесс не идет?

– Возраст у меня такой, иногда осечки случаются… Ванесса это знает. Но все равно меня любит.

– Пошла она к черту, твоя Ванесса!

– Ты же не дуешься на меня?

– Меня твои осечки не волнуют. Я не за этим сюда пришла.

– А зачем?

– Не зачем, а за кем. За тобой. Не могу я без тебя… Чем ты меня подпоил? – озлобленно спросила она.

– Я тебя подпоил?

– Да, в девяносто третьем. Ты же чем-то заворожил меня. Какая бабка нашептала?

– Не было никакой бабки.

– Почему же меня тянет к тебе? – чуть не плача с досады, спросила она.

– Это любовь такая.

– Это не любовь. Это проклятие! Отпусти меня, а? – умоляюще посмотрела на него Полина.

– Уходи!

Он расслабил руку, которой держал ее за шею, и она поднялась с кровати, где он пытался быть с ней состоятельным мужчиной. Сняла со спинки кресла платье, чтобы скрыть свою наготу.

– Не надо, не одевайся. Просто сядь в кресло.

Слишком хороша она была в свои тридцать лет, чтобы лишать себя удовольствия любоваться ею. Ванесса была на десять лет младше ее, но выглядела не так молодо. Она была худая, но при этом у нее жирок на животе, зато у Полины – ни единой складочки, кожа нежная, плоть под ней упругая… Определенно, эта женщина должна принадлежать только Макару.

– Сяду. Но сначала оденусь.

Она влезла в свое платье и опустилась в кресло, забросив ногу за ногу.

– Ты, вообще-то, уходить собиралась.

– Да, конечно! – спохватилась Полина, поднялась на ноги, стащив за собой с кресла свою сумку, но Макар хищно свернул глазами.

– Сядь!

Она покорно вернулась на место, положив сумочку на колени.

– Разденься.

И снова она повиновалась.

– Иди ко мне.

Полина подошла к кровати, легла в постель, щекой прижавшись к плечу Макара.

– И все равно ты должен меня отпустить.

– Нет. Мы будем с тобой всегда.

– Пойми, у меня семья, дети…

– Ты же мать, дети останутся при тебе. Сева отвалит в сторону, и я буду твоей семьей. Ты же законная его жена?

– Да!

– Я могу сделать тебя его наследницей.

– Не надо.

– Но я могу.

– Севастьян знает, что ты можешь. Он говорил… Он правда заплатил тебе за меня деньги?

– Заплатил. Но ты же знаешь, для меня он лох. Это мое законное право – обувать лохов. И убить я его могу. Может, ты это для меня и сделаешь.

– Я?! – вскинулась Полина, как умирающая рыба на берегу.

Но вот жалкие огоньки погасли в ее глазах. И снова она – само смирение.

– А что, не сможешь?

– Нет.

– А если я очень попрошу?

– Нет.

– Может, все-таки подумаешь?

– Подумаю.

Макар усмехнулся. Просто Полина еще не совсем утратила лоск своей прежней жизни. Но скоро со всем этим будет покончено и она станет его рабыней, способной на все, вплоть до убийства.

– Успокойся, не надо тебе убивать мужа. Не хочу, чтобы ты попала под подозрение. Когда с ним это случится, мы будем где-нибудь далеко. У тебя должно быть алиби.

– Не надо его убивать, – вяло мотнула она головой.

Взгляд у нее затуманенный, остановившийся.

– Поверь, ты сама этого захочешь. Ведь он будет нам мешать.

– Будет, – легко согласилась она.

– Ты же этого не хочешь?

– Не хочу.

– Мы должны быть вместе, – будто заклиная, сказал он.

– Должны, – эхом отозвалась она.

– Всегда.

– Всегда.

В дверь вдруг постучали. Требовательно, настойчиво, хотя и не очень агрессивно. Так могут стучать соседи снизу, которых заливают водой. Но все равно, направляясь к двери, Макар вынул из ящика стола пистолет.

Смирнов продолжал разочаровывать. Сначала затянул время с поисками Полины, теперь стучался в дверь так, как будто боялся потревожить покой Макара. Севастьян не выдержал, рукой оттолкнул его и с ходу, со всей силы ударил в дверь ногой. И столько в нем было злости, что дверь не выдержала его натиска. Казалось, будь она бронированной, он все равно бы справился с ней.