Владимир Колычев - Влюблен и очень опасен

Марк насторожился. Не похоже было, что женщина страдала слабоумием. Может, она сделала себе карьеру через чью-то постель, но вряд ли она настолько глупа, чтобы задавать такие вопросы. Похоже, она пытается вывести его из душевного равновесия. Зачем?

– Ну, я не знаю, может, он сначала застрелился, а потом пошел за мной, – робко съехидничал он. – Я закрылся в парилке и не видел, что происходило за дверью.

– А может, все-таки видели?

– Все, что видел, рассказал. А чего не видел, домысливать не хочу. И плохо мне что-то, голова кружится.

– Хватит притворяться, Грушин! – вдруг рявкнула она. – Бугарь не произвел ни одного выстрела. Сначала вы расправились со своими жертвами, затем убили его самого. И руку вы себе сами прострелили.

Марк растерянно хлопал глазами, глядя на нее. Но внутри у него ничего не дрогнуло. Он был почти уверен в том, что у следователя разыгралась фантазия. И совсем не важно, что ее вымысел совпадает с действительностью.

– Ну, мне сегодня снилось, что я убиваю Каховцева. Но не снилось, что убиваю Бугаря. Да и не смог бы я его убить. Да я и стрелять не умею. Ну, может, по мишеням в тире, а так, чтобы по людям... Ну вы придумали! У вас в прокуратуре все такие выдумщики?.. Ну да, работа у вас такая.

– Работа у нас такая, что верить приходится только фактам. Человек умеет врать, а техника, к счастью, еще не научилась. В помещениях сауны находились видеокамеры, и все, что вы делали, было записано на жесткий диск. Так что мой вам совет, Грушин, сознайтесь в содеянном, а я оформлю вам явку с повинной. Поверьте, на суде это вам зачтется. Вместо пожизненного срока получите пятнадцать лет.

Это был блеф чистой воды. Конечно, нельзя было быть уверенным на все сто процентов, что видеокамеры в сауне отсутствовали: не исключена была возможность, что их очень искусно замаскировали. Но почему тогда охранники так поздно узнали о случившемся? Кроме того, Марк знал, кто такой Каховцев, и если бы его люди признали в нем киллера, он бы сейчас не разговаривал со следователем. Его бы сейчас жгли каленым железом.

– Но я никого не убивал.

Со стороны могло показаться, что Марк сейчас расплачется от страха. Он не требовал предъявить ему видеозапись, он просто изображал испуг, что в его положении выглядело вполне естественно.

– Это все Вася! Он еще в школе был больной на голову! И вчера у него башню сорвало! Почему я должен отвечать за него?

– Вы должны отвечать за себя. Вы, а не он совершили убийство.

– Я понимаю, вам нужен живой убийца. За мертвого полковника не присвоят, а за живого могут. Но я не убивал! Я здесь ни при чем! – умоляюще причитал Марк.

Ирина Сергеевна поджала губы. Она не стала говорить ему, что может показать ему запись его преступления, не пыталась рассказывать, что именно и в какой последовательности он совершил. Это значило, что, кроме подозрений, у нее на него ничего не было. А может, и не подозревала она его ни в чем. Может, выдвинула такую версию для очистки совести.

Женщина ушла, так ничего и не добившись. Но Марк не расслаблялся. У мафии свое следствие, и вряд ли его оставят в покое.

Но шло время, а о нем, казалось, все совершенно забыли. И Настя не спешила навещать его. Горе у нее, осиротела она, не до Марка. Да и не нужен он ей.

Что ж, тем лучше для нее. И для него тоже. Не хватало еще, чтобы она связала жизнь с человеком, который убил ее отца. И ему не надо будет отказываться от свадьбы с ней. Хотел он быть ее мужем или нет, это уже не важно. Не стал бы он жениться на ней: одно дело – устранить заказанную жертву, и совсем другое – воспользоваться плодами своей работы. Ведь Настя унаследует часть отцовского состояния, а вместе с ней по-настоящему богатым может стать и он. Он получит выгоду, и это сделает его соучастником убийства. А так он всего лишь пуля, выпущенная из ружья убийцы.

Да, он всего лишь исполнитель. Пока есть спрос на убийства, будут существовать и киллеры. Но все-таки это не оправдание. И Марк это прекрасно понимал.

Не оправдывала его и ненависть к людям, которая заставила его убивать.

Он хорошо помнил январь девяносто пятого, когда их, необстрелянных ребят, швырнули в самую гущу грозненской бойни. Но первой его жертвой стал не чеченец, а сослуживец.

Сержант Карпухин был почти точной копией Васи Бугаря, а Марк был слабаком и не мог дать ему сдачи. Старослужащие измывались над всеми молодыми, но ему доставалось больше всех. Они реагировали на чужой страх как бойцовые собаки. Марк вызывал в них такую агрессию, что он порой едва доползал до своей кровати, не в силах держаться на ногах от боли.