Анатолий Галкин: Будем жить!

Пока Макс занимался непривычным для себя делом, пошатываясь, встал тот, кого недавно избивали.

Спасенный был неопределенного возраста. Синяки на лице и всклоченные чуть седые волосы делали его похожим на вокзального бомжа. Одежда, особенно после долгого ползанья по болотистой лужайке, тоже соответствовала образу бездомного бродяги. Подходило все, кроме глаз и выражения лица.

Максим вспомнил фразу из знаменитого фильма: «У тебя же, Шарапов, десять классов на лбу написано!» Так вот у спасенного бомжа на лбу было не только десять классов. И даже не высшее образование. А минимум – аспирантура физмата.

Морщась, он ощупал свои ребра и удовлетворительно заметил:

– Все цело. Я так и думал… Убивать меня они не собирались. Им меня живого заказали…

Он вдруг резко повернулся к своей машине и, пошатываясь, поспешил к тому месту, где почти уткнувшись в лобовое стекло лежал на руле водитель. Пулевое отверстие в районе виска с очевидностью говорило, что пульс можно не прощупывать.

«Бомж» повернулся к подошедшему Максиму:

– Жаль парня… Простите, я вас даже не поблагодарил.

– Пустяки.

– Хорошенькие пустяки. Это профессионалы. Один троих стоит. Считайте, что вы одним махом девятерых уложили… А я и спасибо вам не сказал, и не представился… Иванов Иван Иванович.

Максим улыбнулся. Псевдоним был очень очевидным, из разряда: Иванов – Петров – Сидоров… И еще: бомж – Иванов, называя свое имя, шаркнул ножкой и наклонил голову. Ну, прямо как в пажеском корпусе или в английском королевском клубе.

– Меня зовут Максим. Честное слово!

– Верю… Только зря вы, Максим, тому типу автомат оставили. Хотя правая рука ему не подчиняется, но… Вот он и глаза открыл.

Максиму опять полегчало. Второй труп соскочил с его совести и предки уже смотрели на него не так сурово.

Автоматчик был ранен в плечо. Причем, навылет. Рана не простая, но далеко не смертельная. Только бы кровью не истек.

Пока возились с перевязкой, на поляне появился третий труп. Он шел с поднятыми руками и с прострелянным ухом. От удара затылком о березовый корень и от выстрела в упор он оказался в полном шоке. Ему бы в лес бежать, а он шел к тому, кто только что стрелял в него.

Максиму еще раз полегчало. Убийцей он не стал, а значит, не опозорил свой род потомственных интеллигентов… Предки Макса удовлетворенно переглянулись и спешно улетели назад в свои райские кущи, по пути обсуждая, что потомок их парень неплохой, но стрелок никудышный…

Когда повязали бандита с рваным ухом, Иванов опять подошел к своему шоферу.

– Жаль парня. Не надо было ему со мной связываться… Что делать будем, Максим? Пойдем-ка к твоей «девятке». Там все обсудим без чужих ушей.

Если Иванов надеялся, что «девятка» на ходу, то зря. Максим точно знал: пробиты оба передних колеса. В моторном отсеке тоже могло быть все перебито, но это уже и не важно – без колес все равно не поедешь.

Больше всего Иванова заинтересовала дырка в багажнике и над задним сиденьем:

– Странненько… Не машина, а решето. Это отчего тут у тебя такое, Максим?

– Стреляли.

– Понятно… В тебя сегодня дважды стреляли?

– Дважды.

– Первый раз как-то сверху. С моста что ли?

– Из окна.

– Бандиты?

– Менты.

– Я, Максим, не вправе тебе вопросы задавать. Не я тебя спас, а ты меня… Можешь в двух словах пояснить свои проблемы?

– Могу… Вчера вечером меня подставили. Кто-то на даче убил мою знакомую, а все улики на меня… Пришлось бежать.

– Верю… Пойдем работать. Нам надо этих троих гавриков загрузить в их машину и оставить где-нибудь на большой дороге. Здесь их могут долго не найти, а этот с плечом до вечера не дотянет… Не люблю трупы оставлять… У тебя документы с собой?

Максим протянул барсетку. Иванов вынул паспорт Максима, одобрительно оценил толстую обложку, усилил ее пачками долларов и весь этот сверток засунул вглубь барсетки, во внутренний карман под молнией…

До своей машины бандиты доковыляли сами. Убитого водителя Максим с большим трудом переместил в свою девятку. В последний момент Иванов снял с него куртку и передал Жукову.

– Держи. Там во внутреннем кармане бумажник с документами. Твой бумажник! И документы твои. Теперь ты Станислав Силаев… И, кстати, Стас, могу сказать, что погибший в своей «девятке» Максим Жуков был очень на тебя похож.

Иванов надел на руку убитого барсетку с паспортом Максима, плеснул в салон два-три литра бензина и махнул рукой.

– Иди, Стас, к машине… Я сам зажгу.