Анатолий Галкин - Крутые игры

– Лидия, у тебя, я помню, видеомагнитофон есть.

– Есть.

– Поедем скорее. Мне эту кассету очень надо посмотреть.

– Поедем!.. Только вы, Игорь Михайлович, какой-то очень смурной.

– Будешь смурной, Лида… Клиент нам «отлуп» дал… И Павленко злой… Зою мы пока не нашли, а Олега потеряли.

– Потеряли?! Как у вас язык поворачивается? Найдем! Искать надо быстрее… А этот клиент ваш просто нервный. И не нужен он нам. Пусть жену свою сам ищет… А мне эта рыжая Зоя сто лет не нужна. Тьфу на нее три раза!

– Мне, Лида, эта Зоя тоже не очень позарез нужна, но найти ее надо!.. Хотя бы из общего человеколюбия и из профессиональной гордости…

– Но Олега надо найти раньше!

– Хорошо, согласен… Сначала – Олега, потом – Зою. Едем, Лида, едем!

После просмотра пятиминутного фильма Туркина не только не могла говорить о Зое Александровне в наплевательском тоне, она вообще не могла вымолвить ни слова.

Савенков отошел к окну и тоже долго молчал.

Это был шок! Это невозможно было смотреть!.. Больно, страшно и мучительно…

Качество изображения было достаточно хорошим… Сначала камера показала издалека каменную стену в подвале.

В центре стены был укреплен большой деревянный щит, перед которым стояла полностью обнаженная Зоя… Руки ее были широко раскинуты и привязаны к ржавым крюкам, торчащим по углам щита. Оператор медленно приближал изображение и фиксировал его на лице пленницы, груди, животе… Все тело женщины было покрыто темными пятнами различной формы… Невозможно было понять, что это – просто грязь или синяки и кровоподтеки.

Затем камеру поставили на стол и некто, оставаясь за кадром, начал работать длинным кнутом. После каждого удара на теле оставались багровые рубцы.

Звук тоже был записан очень хорошо: свист кнута, глухой шлепок, жалобный хрипловатый крик и долгие стоны в ожидании нового свиста.

Зоя периодически поднимала глаза и гордо, как партизанка смотрела с ненавистью на своего мучителя… Затем она поворачивалась к камере, и ее взгляд становился просящим, зовущим, надеющимся.

Удары прекратились… Кто-то взял камеру и поднес ее к лицу жертвы.

Зоя долго молчала, но, получив, очевидно, пинок ногой, вздрогнула, подняла глаза и заговорила:

– Юрик, любимый мой – спаси меня!.. Ты это можешь. Только делай все, как они говорят… Мне было хорошо, пока эти сволочи из «Совы» не начали меня искать… Убери их! Я понимаю, ты хотел как лучше… Убери их и спаси меня! Я буду ждать. Я люблю тебя.

Затем камера начала плясать… Оператор переложил ее в левую руку, а правой начал наносить удары по лицу… Камера начала удаляться, и последние кадры зафиксировали Зою Шорину во весь рост.

Савенков взглянул на часы и перевел взгляд на непривычно молчаливую Туркину.

– Поедем, Лидия Сергеевна. Я с ним на два часа договорился.

– С кем?

– А вот смотрите… Это блокнотик Олега, что у вас на столе остался. Разные отрывочные записи, а последняя – фамилия Харитонов… Олег мне еще в Москве говорил, что есть здесь старый друг его отца, моряк, добрейший человек. Фамилию я не запомнил, но, похоже, это и есть Харитонов.

– Как же вы его нашли?

– Дедукция, Лидия Сергеевна… Олег же и записную книжку здесь оставил. Открываем ее на нужную букву – вот и он, Виктор Сергеевич Харитонов… Едем!

Харитонов встретил гостей недоверчиво.

Визитная карточка «Совы» и московский паспорт Савенкова его ни в чем не убедили… После того, как Константин оставил Крылова на базарной площади, можно было ожидать чего угодно, любых ответных действий противника. Любой провокации.

И тогда Игорь выложил на стол фотографию всей своей команды и записную книжку Олега, которую тот оставил в квартире Туркиной.

– Смотрите, Виктор Сергеевич, вот это Олег Крылов, да? А это, в центре, – я. Похож? Это мы в сентябре прошлого года на даче одного милицейского полковника. Празднуем завершение одного хитрого дела… Тогда Олега тоже подставить пытались. Здесь – наркотики, а тогда его чуть за убийство не схватили… Хорошо, что мы настоящих убийц нашли. И сейчас найдем… Виктор Сергеевич, я вижу, вы мне не до конца верите?

– Почему? Я верю, только…

– Вот именно… Но я-то с вами откровенно. А почему? Смотрите, в его записной книжке вы на первом листе. Вот, смотрите – Харитонов. А после вас еще три фамилии… Это значит, что вы его старый знакомый и не можете быть причастны к его исчезновению.

– Это так, я старый знакомый. Но я, того… Я причастен к исчезновению.