Анатолий Галкин - Опасные игрушки

– Да, извините… Я совершенно не в том тоне начал разговор. Нервы! Вы меня спасли, а я… Примите мою искреннюю благодарность… Фу, черт. Опять какие-то дурацкие слова выскакивают. Ненастоящие.

– Ладно, Игорь. Мы друг друга поняли. Давайте ближе к бандитам.

– Хорошо, Игорь Михайлович. Теперь они не уйдут. Я почти все о них знаю.

– А конкретно. Начнем с описания. Одежда, лицо.

– Ясно. Записывайте… У обоих легкие серые куртки на молниях. Черные брюки… На лицах маски. Шапочки такие с прорезями. Из тонкого трикотажа, синие… Все.

– А руками они что-нибудь трогали?

– Трогали! Все трогали… Но на руках у них перчатки были. Резиновые, как у хирургов… Еще я их машину помню. Жигули, темная семерка.

– Синяя?

– Возможно. Или вишневая… или зеленая. Очень темно было. Но то, что не белая – это точно.

– А внутри машины?

– Я мало что видел. Они мне бейсболку на глаза натянули и велели нагнуться… Но я подглядывал. Помню – елочку перед лобовым стеклом. Картонка такая на ниточке. Для запаха.

– Не густо… Но найдем. Семерок по Москве не больше ста тысяч бегает. А темных всего-то половина… Если эти ребята до завтра серые куртки и маски с себя не скинут – обязательно найдем… Так что же они искали?

– Что искали? Вещи искали. Бывшего мужа, Валентина Маркова… Сначала они об этом не говорили. А когда все в квартире перевернули, начали спрашивать. Я сказал, что Марина все его вещи сюда, на дачу перевезла.

– Игорь, но не возможно же искать просто вещи. Что конкретно? Документы, книги, одежду?

– Нет, они сказали, что этот прибор может поместиться в маленьком чемодане в двух обувных коробках.

– Прибор?

– Да, это они так сказали.

– Они забрали что-нибудь?

– Забрали. Фотографии, где он был. Записные книжки, письма, две тетрадки… Вспомнил, когда один из них укладывал все это в свой кейс, я увидел там два загранпаспорта, а в них билеты на самолет вложены. Они улетать собрались.

– Или прилетели только что.

– Нет, Игорь Михайлович, они скоро улетают. Он еще хлопнул ладонью по этим паспортам и сказал мне: «Ты думай, Гридин, вспоминай. Мы теперь тебя только через две недельки навестим». Точно – улетать собрались.

– Возможно… А о Марина они не спрашивали?

– Нет.

– Значит знают, где она. И кто же это им сказал. Уж не Оксана ли?

Савенков давно готовил эту фразу. Он хотел ошеломить Гридина, огорошить, выбить его из седла. И ему это удалось… Обычно перед такими фразами человеку предлагают сесть в кресло и покрепче держаться за подлокотники. Савенков не сделал этого и Гридин начал садиться сам. За его спиной стояло два стула, но он умудрился сесть между ними. Промахнулся!

Когда Гридин был поднят с ковра и перемещен в кресло, Савенков навис над ним и зловещим голосом продолжал разгром деморализованного противника:

– Гражданин Гридин, я обвиняю вас в подготовке к убийству вашей жены Марины Гридиной. У нас достаточно доказательств… Олег, предъявил обвиняемому диктофон. На нем, Гридин, десятки записей. В том числе та, где вы обещаете Оксана, вашей любовнице убить жену после ее прилета из Европы, а ваша сообщница требует ускорить это дело… Пора сознаваться, Гридин. Я думаю, что сегодняшняя инсценировка нападения на вас должна была направить нас по ложному следу. Но «Сову» не проведешь. Мы и в полной темноте все видим…

– Нет, нет, товарищ Савенков. Вы очень ошибаетесь. Бандиты самые настоящие… И почему я обвиняемый? Это только суд может… У нас, извините, правовое государство… У нас – демократия. За что мы боролись?

– Не знаю, Гридин, за что вы боролись, но повторяю – у меня полный букет доказательств против вас.

– Уверяю, что это была шутка.

– Вот за такие шуточки Гридин, я вам обеспечу семь лет строгого режима. Уж пять – так это с гарантией. Пишите чистосердечное признание, пока я добрый.

– Олег, ну хоть вы ему. Вы же меня лучше знаете. Ну какой я убийца?.. Я согласен все написать. Но вы послушайте сначала… С Оксаной я познакомился год назад. Мы сразу поняли друг друга…

– Спелись. Сговорились, – Савенков вошел в раж и уже не мог остановиться. – Вы, Гридин, образовали со своей любовницей преступное сообщество, банду. За это еще больше дают.

– Нет же! Мы просто любим друг друга. Она яркая, страстная. Она очень мне подходит. Она меня… удовлетворяет.

– На сколько она младше вашей жены?

– На шестнадцать. Но не в этом дело… Не только в этом… Я действительно думал одно время связать с ней судьбу. Но только думал! А она считала, что все уже решено. Планы строила – летом здесь, на природе хозяйством заниматься, а зимой в Москве… Тут мне пришлось сказать, что при разводе придется что-нибудь Марине оставить. Или то, или это. Оксана очень обиделась, заплакала и говорит: «Подумай, как сделать, чтоб ей ничего не оставлять». А я машинально так, мимоходом: «Только и остается ее убить. Мне это запросто. Плевое дело». Я это так сказал, в шутку. А она за это схватилась… Потом Марине эти звонки начались. Около дома ее кто-то пытался похитить. Еле убежала… Оксана, как узнала об этом, стала сама Марине звонить. Угрожала. Роль такую играла. Как в кино…