Анатолий Галкин - Стратегия риска

Татьяна в этот момент думала о другом, но последняя фраза совпала: «Нет, жене я его не отдам. Убежать бы куда-нибудь! В Москву нельзя. И в Протвино нельзя… А не мою дачу на Оке можно! Дом, правда, не такой большой. Не кирпичный. И даже не деревянный. Маленький фанерный домик. Но есть электроплитка. И вода не за километр, а гораздо ближе… Зимовать там сложно, но до октября прожить можно…»

Они одновременно повернулись навстречу друг другу. Татьяна включила свет:

– Немедленно бежим, Глеб! Через час рассвет и будет поздно… Берем только самое необходимое… Ты согласен?

Глеб кивнул… Сборы были недолгими. Через двадцать минут они подтащили к забору лестницу.

Они знали, что в полночь Савенков и Олег покинули дом. Был разговор, что калитку они открывать не будут, а перелезут через забор. Но у участка четыре стороны. Мудрый Савенков уходил через соседские огороды, бурьяны и перелески без дорог и тропинок.

Глеб с Татьяной перемахнули кирпичную стенку с фасадной стороны. Впереди была дорога между участков, дальше по лесу, за которым поселок с остановкой московского автобуса.

Страшно им не было – в такую рань все бандиты еще спят…

Все люди делятся на сов и жаворонков. Но есть среди ночи час, когда спят и те, и другие. Опытные люди грабят банки и угоняют из-под окон машины с трех до четырех. В это время и совы уже спят, и жаворонки еще не проснулись…

Здесь начинался лес и это было единственное место, где сходились две дороги, ведущие от дачных участков к поселку.

Еще вчера вечером они загнали свою «Ниву» между берез и кустов орешника. Дорога была рядом, в двух метрах за лобовым стеклом. Выломав несколько веток, они обеспечили себе обзор, а их самих почти не было видно.

В это самое стремное предрассветное время с трех до четырех они решили не спать оба и взбадривали друг друга никчемными разговорами, перебирая известные факты.

Старшего звали Казан. Понятно, что это было простое сокращение его благородной фамилии Казановский. Но кличка очень шла из-за совершенно лысой, красной и блестящей головы, напоминавшей одноименный медный сосуд, начищенный до блеска и перевернутый кверху донышком.

Фамилия второго была Сердобов, а кличка Серый дана скорее за уровень умственных способностей.

– Послушай, Казан, ты всех девятерых запомнил. Я не смог. Фотки очень блеклые дали. Можем ошибиться.

– Я не ошибусь… Даже если лишних возьмем, большой беды не будет.

– Хорошо бы на нас главные вышли. Ну те, за которых по десять кусков обещано. Помню, что их трое, а кто – забыл…

– Боюсь я с тобой на дело ходить. Ты, Серый, в нужный момент и голову забудешь… Трое их. Первый – Юрка-пиротехник.

– Его-то я запомнил. Я двух других забыл.

– Другие, это Славин и его баба, Татьяна Пронина.

– Верно говорят, Казан, что деньги зря не дают. За этих по десять кусков, а за остальных по пять. Плата за риск… Пиротехник любую шутку устроить может. Всех вокруг себя взорвет, а сам ни в одном глазу.

– Да, я с пиротехником несколько раз встречался. Пили вместе, а он такой сукой оказался… Не думаю, что он у них главный. У Юры Сизова глаз был не злой, не жестокий… И Славина я один раз видел. Не тянет он на главаря. Точно скажу – баба у всех заправляет, эта самая Пронина.

– Я тоже так думаю, Казан. Она и в «Аркадии» была, когда Бабкина грохнули. И со Шкафом ее работа.

– Да, Ваню жалко. Ты слышал, Серый, что ему голову оторвало.

– Вот я и говорю, что она это сделала. Мужик застрелить может или зарезать. Это нормально! Но головы рвать только они могут… Все зло в мире от баб!

На этой высокой философской ноте Казан прервал собеседника и указал рукой вперед, в просвет между кустами орешника. На дороге в предрассветных сумерках отчетливо были видны два силуэта: мужской шел степенно, а женский порхал, вилял бедрами и постоянно поправлял плохо различимую еще прическу. Миниатюрность и женственность фигурки не могла обмануть братву. Они хорошо представляли с кем им придется сейчас встретиться. Ужаса не было, но страх был.

Варианты захвата они обсуждали много раз. Перед тем, как разбежаться по точкам, Казан предупредил: «Только надо взять. Дон за жмуриков бабки платить не будет. Запомнил?»

Они вывалились из машины и поползли к дороге, но в разные стороны.

Ни Глеб, ни Татьяна давно уже не выходили за забор. На участке было много зелени, цвело все, что могло цвести – от сорняков до лилий. Но воздух там был не тот. За высоким кирпичным забором не пахло свободой.