Шерриер Кристиан: Не говорите ему о цветах

«Странно, — думал Жак Берже в своей пустынной комнате, слабо освещенной лампой в изголовье кровати, — странное волнение испытал я сегодня вечером, когда увидел эту девушку, эту немку. Красива ли она? О да, очень! Но ведь ему уже пятьдесят пять. Спина начинает горбиться, волосы редеют, он не может пробежать сто метров, чтобы не запыхаться. Он уже неспособен к… Но ведь дело не в этом. Иногда, как отголоски давних событий, всплывают странные видения. Словно эхо воспоминаний, что сокрыты в темных глубинах подсознания.

Они возникают внезапно при виде реального, пытаются вырваться наружу, но, не достигнув поверхности, снова мгновенно погружаются во мрак ночи.

Ночь. Он страдал бессонницей, поэтому немного ее боялся. Но зато никто ему не мешал, и можно было читать или размышлять в темноте. Во всяком случае он отдыхал от криков детей и от своей жены. В последнее время засыпать удавалось быстрее, и он даже отказался от порошков, которые ему прописал Комолли. Вот в этот вечер, например, он чувствовал себя вполне хорошо и был почти счастлив. Закрыв глаза, он вспомнил лицо Урсулы, освещенное лампой, голубоватый свет ее глаз, увидел жест, которым она протянула ему хлеб. Кожа у нее была белая и тонкая. На руке, у запястья, вены образовывали маленькие лазурные ручейки, как у…

Как у кого? Кто носил это имя? Он не смог его вспомнить, оно мелькнуло и тотчас пропало, невозможно было его удержать. Имя с гортанным звучанием. Как у кого?.. Ничто не возвращается. Как все это странно… Он взбил подушку, чтобы удобнее было лежать, и обвел взглядом свою комнату. Такая комната может быть только у холостяка. Книги грудой свалены на комоде и на столе. Старые обгоревшие поленья торчат из камина, и от них уже тянет затхлостью. Жена очень редко приходит сюда и каждый раз в ужасе возносит руки к небу. Он ее ненавидит, вот уже много лет не выносит ее присутствия. Бывают дни, когда у него появляется неистовое желание убежать отсюда, опустить за собой решетку замка… Нет, нет, виллы. Почему он подумал — замка, это просто смешная оговорка. Вот и сегодня за ужином случилось странное событие, очень его взволновавшее. Его жена Франсуаза рассуждала о лунном свете, поистине великолепном именно в это время года, и он, едва зная немецкий, понимая лишь отдельные слова на этом языке, почувствовал, как в нем рождаются странные фразы. Губы его зашевелились, и он произнес: “der Mond ist aufgegangen, die goldenen Sternlein sprangen».

Урсула взглянула на него изумленно и продолжила:

“Am Himmel hell und klar. Der Wald steht schwarz und schweiget und aus den Wiesen steiget der Weiss Nebel wunderbar».

Эти стихи внезапно возникли в памяти, они лежали где-то в глубине ее. Как и когда они туда попали? Он силился вспомнить, понять. Безуспешно. И еще больше его поразило то, что Урсула отметила его превосходное немецкое произношение. Превосходное? Однажды он попытался объясниться с немецким туристом, который так ничего и не понял из его объяснений, а под конец даже рассмеялся и махнул рукой… Нет, лучше не ломать себе голову над этой загадкой, не пытаться снова вызывать тени, затаившиеся где-то в уголках его души, и попытаться уснуть.

Как печально раннее утро на побережье басков, когда марево тумана неподвижно повисает над океаном, предвещая нестерпимо душный и знойный день. Урсула поднялась и спустилась в кухню, где Концепция, испанская крестьянка, уже занималась хозяйством. Потом пришла мадам Берже, успевшая обежать и внимательно осмотреть свой сад. Это она делала прежде всего. Стали появляться дети: Жан-Клод с видом сомнамбулы, Жюльетта, необычайно худенькая и бледная, от чего казалась почти нереальной, затем прибежал Роберт, неспокойно и громко мыча, и, наконец, показались близнецы Раймонд и Антуан; и от их криков и смеха сразу зазвенело в ушах.

С появлением близнецов мадам Берже взорвалась. Ее гнев обрушился на Антуана, который в последнее время находил странное удовольствие, закрывшись в уборной, торчать там по четверти часа и многократно спускать воду. Вот и сегодня он заперся, и мадам Берже барабанила по двери туалета и дергала ручку, безуспешно пытаясь извлечь своего сына. Урсула спокойно подошла и вежливо спросила, закончил ли он свои дела. Она попросила его выйти и погулять с ней по саду, а то ей одной скучно… Когда все уже приступили к завтраку, появился Жак Берже. Он почти не участвовал в жизни семьи и выходил к столу только к обеду и ужину. Вот почему удивительно было, что он спустился к первому завтраку. Мадам Берже как раз в это время сложно и запутанно рассуждала: