Андрей Курков: Пикник на льду (Смерть постороннего)

Правда, у него теперь были деньги, был пингвин Миша и три серебристых карпа, плавающих в ванной. Но можно ли было все это считать компенсацией за ненаписанный роман?

Вспомнив о карпах, Виктор взял кусок булки и пошел в ванную кормить живую рыбу.

Накрошив булки, он услышал рядом чье-то дыхание. Обернулся и увидел Мишу. Миша с грустью смотрел на плавающих в ванне рыб.

– Так что, пресноводных ты не любишь? – спросил пингвина Виктор и вместо него сам же и ответил на вопрос. – Конечно, мы же вообще-то антарктические, океанские, в собственном соку…

Вернувшись в комнату, Виктор позвонил участковому и пригласил его на рыбный ужин.

За окном все еще шел снег.

Виктор поставил на кухонный стол печатную машинку и принялся слово за словом «рисовать» живые образы будущих покойников.

Работа продвигалась медленно, но уверенно. Каждое слово ложилось на свое место и становилось незыблемым, как фундамент египетской пирамиды.

«Не от хорошей жизни покойный согласился на убийство своего младшего брата, в руки к которому случайно попал список акционеров еще не приватизированного завода стиральных машин. Но памятник, поставленный покойным в память о брате, стал настоящим украшением кладбища. Часто жизнь заставляет убивать, а смерть близкого человека заставляет жить дальше, жить не смотря ни на что… Все взаимозависимо. Все в этом мире объединено кровеносными сосудами. Жизнь всех – это одно целое и потому смерть одной малой части целого все равно оставляет позади себя жизнь, так как количество живых частей целого всегда превышает количество умерших частей…»

Участковый Фишбейн-Степаненко пришел на ужин в джинсах и черном свитере поверх фланелевой полосатой рубашки. Он пришел с бутылкой конъяка и кульком мороженной трески для пингвина.

Ужин еще не был готов и они вместе с Виктором дожаривали карпов, освободивших наконец ванну. Тем временем в ванной, в свежей холодной воде плескался пингвин. Виктор и Сергей слушали сквозь шипение жарящейся на сковородке рыбы плеск воды в ванной и оба улыбались.

Наконец еда была готова.

Выпив по рюмке коньяка, хозяин и гость принялись за рыбу.

– Костлявая! – сказал, словно извиняясь от имени этой рыбы, Виктор.

– Это ничего, – кивнул участковый. – За все приходится платить…

Она, рыба, чем костлявее, тем вкуснее. Я, помню, мясо кита пробовал – тоже ведь рыба! Никаких костей и никакого вкуса…

Они запивали рыбу коньяком, поглядывали на летящий в едва подсвеченной чужими окнами темноте снег. Что-то было в этом ужине новогоднее.

– А ты чего один живешь? – спросил после брудершафта Сергей.

Виктор пожал плечами.

– Так получилось, – ответил он. – Не везет мне с женщинами. Все какие-то потусторонние попадаются. Тихие, незаметные. Поживут и исчезают… Надоело. Вот пингвина взял, и как-то сразу легче стало. Но он почему-то грустный все время… Может, было бы лучше взять собаку… Они все-таки эмоциональнее, лаем встречают, облизывают, хвостом машут…

– Чего! – махнул рукой Сергей. – Собак надо два раза в день на улицу выводить, запах от них на всю квартиру… Пингвин лучше. Ты-то сам чем занимаешся?

– Писатель, – ответил Виктор.

– Детский?

– Почему детский? – удивился хозяин. – Нет. Я для газеты пишу.

– А-а… – кивнул Сергей. – Я газеты не люблю. От них всегда настроение портится.

– Я тоже не люблю, – сказал Виктор. – А кстати, откуда у тебя такая фамилия? Фишбейн…

Сергей тяжело вздохнул.

– Понимаешь, – сказал он. – Скучно было очень, а у меня тетка в паспортном столе работала. Вот как-то и решил стать евреем и уехать к чертовой матери. Евреем стал, просто написал заявление о потере паспорта – так тетка научила – а она потом мне новый с новой фамилией выписала. А потом посмотрел, как эмигранты за границей живут. Не позавидуешь. Вот и решил остаться, а чтобы при оружии быть – в участковые пошел. В принципе работа безопасная, бытовые скандалы и всякие глупые жалобы разбираю.

Конечно, не то, о чем мечтал.

– А о чем ты мечтал?

Неожиданно дверь на кухню открылась и в проеме показался совершенно мокрый пингвин Миша. С него продолжала стекать вода. Постояв в проеме, он прошел мимо стола к своей миске, потом вопросительно посмотрел на хозяина.

Миска была пустой.

Виктор полез в морозильник, отломал от смерзшегося пласта камбал три рыбины, порезал их на кусочки и положил в миску.

Миша опустил на мерзлую рыбу свою голову и так застыл.