Владимир Колычев - Хозяин города

– Нет, Лев Юрьевич, нам с тобой не по пути.

– Да ты не торопись, ты послушай…

Но продолжать Радилов ничего не стал. Он вдруг резко распрямился и стремительно выбросил в сторону руку. Это был неожиданный и очень мощный удар, направленный Городовому в горло. Шансов у мента практически не было…

И совершенно непонятно, каким чудом Городовой смог среагировать на удар. Невероятно, но рука вдруг оказалась в жестком захвате и тут же попала на прием. Радилов пытался сопротивляться, но сила у Городового необыкновенная сама по себе, к тому же он воспользовался мощью противника, возвратив ее назад. Рука оказалась за спиной, сам Лев свалился с дивана на пол. Городовой заломил и левую руку, сомкнув ее с правой стальными браслетами.

– Ну вот, явка с повинной не вышла, – усмехнулся мент. – Но ничего, будем надеяться на чистосердечное признание.

– Ты все равно покойник, мусор! – прошипел Радилов.

Он проиграл этот раунд, но у него еще все впереди. Он обязательно возьмет реванш, и победа будет за ним…

Дверь тяжелая, из толстого железного листа, один засов сверху, другой посредине, третий снизу, и все они держались на больших амбарных замках. Через такую дверь пробиться невозможно. Но что-то неспокойно на душе. Богдан распорядился открыть дверь, надзиратель долго звенел ключами, лязгал железом. И вот наконец путь в камеру свободен. Но Радилова там нет. Как нет и дальней стены. Тропинка из камеры тянется через выжженное поле к красным горам…

«Твою мать!»

От собственного вскрика Богдан вздрогнул и проснулся.

Все в порядке, он в своем кабинете. И нет никаких проломов в стене. А Радилов находится в подвале, в камере изолятора. Богдан доставил его в отдел поздно, задержанный заявил, что ночью допрашивать его не имеют права, пришлось отложить это дело до утра.

Домой Богдан не пошел, заночевал в своем кабинете. И драгоценное время на дорогу терять не хотелось, да и Радилова надо было под присмотром держать. Хотя какой уж тут надзор, когда сон срубил начисто…

Городовой посмотрел на часы, что тикали над дверью. Десять минут восьмого. Разоспался он что-то. Хорошо, сон кошмарный приснился, а то бы и дальше «давил массу».

Он поднялся с дивана, натянул джинсы, надел майку и рубаху, набросил на себя «сбрую» с кобурой, достал из-под подушки пистолет. Все, теперь можно немного размяться, а потом умыться. Так уж у него заведено: даже во время зарядки табельное оружие должно быть при нем и в кобуре.

Но только Городовой упал на пол, чтобы отжаться, как дверь дернулась. Кто-то пытался открыть ее снаружи.

Богдан поднялся, открыл дверь и увидел полковника Стрельцова. Высокий, худощавый, лицо вытянутое вниз, щеки впалые, воспаленные глаза навыкате. Форма несвежая, стрелки на брюках разглаженные, да и сам он какой-то помятый. И пахло от него мускатным орехом – верный признак того, что накануне мужик развлекался в компании с зеленым змием.

– Почему закрываешься? – строго спросил полковник.

Голос у него прокуренный, с хрипотцой.

Он шагнул через порог, и Богдану пришлось сдать в сторону.

– Как почему? Спал я.

– Ну и что, если спал? Боишься кого-то?

– Нет, но у меня оружие…

– В сейфе надо оружие держать.

– Пока откроешь, пока достанешь… Оружие под рукой надо держать.

– Ты учить меня будешь? – резко спросил полковник.

– Да нет.

– А я буду тебя учить!

Стрельцов сел за стол, а ему показал на стул для посетителей и допрашиваемых.

– Ты что вчера у гражданина Радилова делал?

Богдан посмотрел на него напряженно, но без удивления. Он понимал, что заместителя начальника ГУВД занесло сюда не напрасно. Видно, Радилов позвонил ему, и тот отправился его выручать. Если так, то неплохими связями этот жук обзавелся.

– Радилов – маньяк, на его счету две задушенные женщины.

Но это, похоже, Стрельцова не удивило.

– А доказательства?

– Есть доказательства.

– А Радилов уверяет, что нет у тебя никаких доказательств. Он уверяет, что ты преследуешь его по личным мотивам.

– Вы же знаете, на что идут преступники, чтобы выгородить себя…

– Я знаю, что ты, старший лейтенант, завяз в этих личных мотивах, как свинья в собственном дерьме! – жестко отрезал Стрельцов.

– Не понял, – нахмурился Богдан.

Он очень не любил, когда с ним разговаривают в таком тоне.

– А я тебе сейчас объясню. – Стрельцов показал на старенький двухкассетный «Шарп», что стоял на подоконнике. – Давай сюда!