Тоби Болл - Тайник

Рыжий Генри восседал во главе массивного дубового стола. По левую сторону сидели муниципальные чиновники — их присутствие на такого рода мероприятиях считалось необходимым. Справа от мэра расположились польские бизнесмены, которые намеревались открыть фабрику в Низине, поскольку из-за растущей активности Германии и России в Польше становилось небезопасно.

Это простое на первый взгляд дело сопровождалось таким количеством бюрократических препон и проволочек, что Генри не мог сдержать своего раздражения. Он был совсем не против, чтобы поляки построили в Городе свою фабрику, так что желания сторон полностью совпадали. Пожмем друг другу руки — и вперед. Детали можно проработать по ходу дела. Однако городской совет думал иначе. Чиновники считали, что сначала нужно согласовать и утрясти все детали: местные коммерсанты могут возражать против поляков с их фабрикой, потому что те могут переманить у них рабочую силу. Как будто он, Рыжий Генри, мог запретить работягам свободно трудоустраиваться. Мэр хотел, чтобы поляки построили здесь фабрику, а он привык, что все его желания исполнялись.

Наконец было решено, что рабочих привезут из Польши. Генри посмотрел на свои огромные бесформенные руки, лежавшие на столе ладонями вниз. Костяшки распухли и разболтались, что явилось результатом многолетнего битья людей по головам в процессе долгой и успешной карьеры боксера. Мэр был шести с половиной футов ростом и весил около трехсот пятидесяти фунтов. Даже во времена боев, когда он весил на восемьдесят фунтов меньше, соперники на ринге казались в сравнении с ним карликами. О мэре ходило множество легенд — возможно, кое-что было преувеличено, но суть оставалась верной, — как какие-то бугры велели ему проиграть матч в Парке, а он за минуту нокаутировал Монти Крески, а потом поднырнул под ограждение и отмолотил двух козлов, сидевших во втором ряду. Или как он одним зверским хуком отправил в нокаут Кида Куваса, а заодно и судью.

Огненная грива, которой мэр был обязан своим прозвищем, давно поредела, обнажив сужающийся кверху череп. Лицо его носило все признаки бывшей профессии: сломанный нос, деформированные уши, похожие на гигантские розовые виноградины, шрамы у глаз. При всем этом он обладал острым умом и сохранил силу удара. Говорят, у боксеров навыки держатся до последнего. Хотя Генри перевалило за пятьдесят, он по-прежнему внушал страх недюжинной физической силой. Сейчас он сидел и смотрел на свои руки, слушая, как две стороны переговариваются через переводчика.

От размышлений его оторвало движение в дальнем конце стола. Он увидел, что в комнату вошел его секретарь Педжа, толстый человечек с гладкими, зачесанными назад волосами и слегка раскосыми глазами. Такое вторжение было весьма необычным и ничего хорошего не предвещало. Педжа пошел вдоль стола, стараясь не встречаться глазами с присутствующими. Разговор мгновенно заглох.

— Продолжайте, — скомандовал Рыжий Генри, и беседа вяло возобновилась.

Педжа подошел к своему шефу и, согнувшись, что-то прошептал ему на ухо. Рыжий Генри продолжал невозмутимо смотреть в пространство. Спорт научил его выдержке. В перерывах между раундами он, сидя в углу ринга, умел полностью расслабиться, несмотря на адреналин, игравший в крови, или чудовищное напряжение решающей схватки (которые, впрочем, случались нечасто). Вот и сейчас на его лице не дрогнул ни один мускул. Мэр сидел неподвижно, переваривая только что полученную информацию и пытаясь определить причины и последствия случившегося.

В дом Яна Блока бросили бомбу. Как раз в то время, когда здесь сидели поляки. Он мог бы назвать несколько причин, по которым это событие можно было расценить как преднамеренный выпад против него лично. Кто-то хотел показать, что Рыжий Генри совершил большую ошибку, о которой ему придется пожалеть.

Покончив с раздумьями, Генри сосредоточил внимание на разговоре за столом. Через какое-то время переводчик сказал:

— Они спрашивают, не могут ли чем-то помочь Городу.

Рыжий Генри только этого и ждал.

— У меня еще одна важная встреча, — заявил он, поднимаясь во весь рост.

Потом обратился к одному из сидящих за столом:

— Дэн, думаю, ты знаешь, что делать дальше?

Остальных чиновников он отпустил со словами:

— Благодарю за внимание, вы можете идти.

И, наконец, обратился к полякам:

— Надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество с нашими польскими друзьями. Извините, что покидаю вас, но у меня еще раньше была назначена встреча. Меня заменит мой заместитель. Благодарю вас.