Татьяна Степанова - Демоны без ангелов

– Кк-кк-карр-мен…

– Ах, вы к Кармен Григорьевне, да? – Нежный ангел в зеленой робе за стойкой рецепции участливо подсказал «несчастному заике». – Она у нас на втором этаже, палата 208. Это хорошо, что вы приехали, ее давно не навещали. Пожалуйста, на второй этаж и направо по коридору.

Они поднялись по лестнице, игнорируя лифт, прошли мимо холла по коридору, устланному мягким ковровым покрытием. Двери палат плотно закрыты, в коридоре никого. У лифта возник медбрат с пустым инвалидным креслом.

Чистота, стерильность, замогильная тишь…

Катя оглянулась – медбрат с креслом исчез, лифт поглотил его.

– Немного тут больных, наверное, очень дорого, – сказала она.

Басов тем временем уже открывал дверь 208-й палаты. Они вошли, и им обоим сразу показалось, что они попали в отделение реанимации.

Дневной свет лился в палату из большого окна, косые солнечные лучи упирались в широкую кровать, обставленную со всех сторон медицинскими приборами и компьютерами. Тихо гудел компрессор, на мониторах мигали ломаные светящиеся кривые. Многочисленные трубки тянулись от приборов к кровати, на которой лежала женщина.

Кате сначала подумалось – мумия, настолько больная выглядела иссохшей, худой. Трудно было сказать, сколько женщине лет, – не старуха, но кожа, как сухой пергамент, обтягивала скулы, губы сморщились, рот запал. Она была седая как лунь. Из ее ноздрей торчали введенные трубки.

Они приблизились к кровати.

– Здравствуйте, полковник Кармен, – сказал Басов.

Прозвучало как-то нелепо. Но полковник Кармен медленно открыла глаза. Бледно-голубые, словно вылинявшие от боли, они вспыхнули, осветив землистое лицо.

Эту женщину они не встречали никогда раньше. Что они знали о ней? Что, возможно, она когда-то была военным врачом или сотрудником секретного проекта – в том особняке за гнойно-розовым забором, опутанным колючей проволокой, спрятанным на краю полигона у плотины. Ни проекта, ни особняка, ни полигона не осталось.

А она – единственный свидетель всех тех событий – умирала (это было ясно – она умирала) в палате, набитой дорогим медицинским оборудованием, в пансионе для богатых больных. Кто-то платил за все это – явно не Министерство обороны и не ФСБ.

– Мы пришли к вам, Кармен Григорьевна, – Катя низко наклонилась над больной. – Помогите нам, пожалуйста.

Полковник Кармен глядела мимо.

– Она никого не узнает, наверное, уже не понимает, – шепнул Басов.

– Пожалуйста… помогите мне, – Катя пыталась поймать ее взгляд, искорку сознания. – Помните детей? Двух мальчиков-близнецов? Одного усыновил священник из лавры, а другого ученый-программист… Вы тогда работали в закрытой лаборатории в Железнодорожном. Особняк у плотины, недалеко от станции. Они приезжали к вам туда – их приемные родители, привозили анализы. Близнецы часто болели… Вспомните, пожалуйста… два мальчика, родившиеся сразу после Чернобыля, близнецы…

– Однояйцевые близнецы…

Голос – бестелесный – прошелестел. Полковник Кармен смотрела на Катю.

– Вы их помните? Двое близнецов…

– Четверо.

Катя подумала, что больная бредит.

– Однояйцевые… их всегда было четверо. Квартет.

Голос шелестел как сухой лист на ветру – вот-вот оторвет его порыв ветра, и голос улетит. Прочь.

– Это все радиация… Я хотела, чтобы они выжили все, все четверо были живы. Я изучала… редчайшая патология… Я пыталась помочь… Но мы же не боги… Есть вещи, которые мы должны принимать как данность… Даже мутацию в результате катастрофы… Я всегда пыталась объяснить это ему…

– Кому? – Катя ловила каждое ее слово.

– Там в ящике… возьмите, отдайте ему, он помнит, и я не смогла заставить его забыть… Там фотографии… Я их сохранила… Я умираю, отдайте все это ему… им всем…

Катя увидела у кровати белую тумбу с ящиком, протянула руку, выдвинула ящик и нащупала пакет – старая коричневая бумага, в такие пакеты в оные времена запечатывали документы. Внутри – что-то плотное.

Взгляд полковника Кармен начал тускнеть. В эту минуту компрессор снова включился, его мерный гул смешался с голосами из коридора.

– Святой отец, она в двести восьмой палате, по коридору и направо, – звонкий голос медсестры. – Но мы вообще-то не заказывали ничего такого религиозного. Я не уверена даже, что она верующая. А, наверное, это ее родственники вас вызвали, провести религиозный обряд?

Басов дернул Катю за руку и, не давая ей опомниться, вытащил из палаты в предбанник, втолкнул в гардероб для одежды, задвинув неплотно дверь, а сам метнулся в душевую напротив.