Владимир Колычев - Порочное место

– Про Машу она тебе рассказывала?

– Ну да, работали они вместе.

– Когда?

– Ну, Ирка уже вовсю работала, когда Машка появилась. Они сначала в эскорте работали, в апартаментах принимали, ну, как получится. А потом у них дом появился, они там бордель открыли…

– Сами открыли?

– Да нет, спонсор у них серьезный появился. Машка там главной стала, а Ирка на вторых ролях осталась.

– Почему же такая несправедливость?

– Так это, Машка главной подругой спонсорши была.

– Спонсорши?

– Ну да. У них там в компании девчонка одна была, с ними работала, так она замуж за очень богатого мужика вышла. Ну, деньги у нее там появились, она их в строительство дома вложила…

– Там не деньги, там деньжищи… А что за девчонка?

– Ну, я не знаю, я ее не видела.

– И про эту девчонку что, не рассказывала? Как ее зовут, говорила?

– Альбина ее зовут.

– А Машу она как называла?

– Машей.

– А Снежаной не называла?

– Ну да, у нее псевдоним Снежана, у них там принято…

– А Иру Стеллой звали. А еще раньше – Ванессой. А может, эту Альбину Наташей звали?

Спонсором могла быть Грушевская Варвара Павловна, которую обвиняли в организации притона, но то женщина уже в возрасте, не могла она быть девчонкой, которая работала с Машей. Хотя все возможно… Но у Грушевской не было богатого мужа. И вообще, она могла быть подставной мадам, а через нее всеми делами заправляла Муравлева. И заодно могла повышать доходность собственного борделя за счет собственных услуг.

– Наташей? Ну, может быть, – пожала плечами Рита. – Только я не знаю, как ее зовут.

– Но спонсорша была?

– Была.

– И на нее бордель работал?

– Ну, в общем, да.

– А твоя подруга Катя знает, как звали спонсоршу?

– Вряд ли. Ирка с ней по душам никогда не разговаривала, только со мной… Не убивала я Ирку. Честное слово, не убивала.

– Следователю объяснишь. Собирайся, поехали.

Не призналась Рита в заказном убийстве, возможно, все это еще впереди, но уже сейчас она рассказала много интересного, и можно было делать некоторые выводы.

Под порывом ветра застучала жестянка подоконника, ветка клена царапнула по мокрому от дождя стеклу, прилепив к нему красный лист. Еще только сентябрь, но зима уже сделала первое свое предупреждение.

Дождь, ветер и еще, похоже, атмосферное давление повышено, может, потому с утра ноет рана. А вдобавок в сон почему-то клонит.

В дверь постучали.

– Разрешите, товарищ подполковник!

Шульгин интригующе смотрел на Кручу, на его плотно сомкнутых губах проклевывалась торжествующая улыбка.

– Разрешаю, Дима, разрешаю… Значит, Мартынченко, говоришь, взял?

Замотался парень, потому и разрешил ему Круча задержаться с утра на пару часов, чтобы выспался.

– Взял… Я уже в Люблино был, с экспертами говорил. Похоже, Ирина Вислогузова сама себе передоз организовала. Там на шприце только ее пальчики.

– Ну, пальчики стереть можно, а шприц потом в руку покойной вложить.

– Нет, там пальчики в строгой определенности отпечатались. И смертельную дозу она сама себе запарила. Да и не стала бы Мартынченко укол в руку делать, она же знала, что Вислогузова в ноги колется, туда бы и сделала. А Вислогузовой уже все равно было, в какую вену колоть, на руке или на ноге. Ну, если она действительно хотела расстаться с жизнью.

– Думаешь, хотела?

– Ну, не так чтобы уж намеренно. Просто у наркоманов такое бывает, им дозу постоянно повышать приходится, чтобы кайф ловить. Они понимают, что передозировка – это смерть, но рано или поздно идут на это. У них свои закидоны, называется – красивая смерть. Я не знаю, почему на это пошла Вислогузова, рано для нее было уходить на тот свет или поздно, но пошла… Есть предположение, что Субботина ей ночью позвонила, сказала, чтобы она уходила…

– В каком смысле уходила?

– В обычном смысле. Сказала, чтобы Ира ушла, спряталась. От меня. Ну, она и ушла. И так спряталась, что ее никогда уже не найти.

– Зачем ей это?

– А под кайфом была. Ночью. Ей в такой ситуации легче умереть было, чем собраться и уйти. Вот она и умерла. Красиво… Субботина действительно звонила ей в час ночи, только о чем они говорили, я не знаю.

– А чего тогда говоришь?

– Я не говорю, я предполагаю… А говорю, что Вислогузова умерла в районе двух часов ночи. Сразу после звонка Субботиной. Пока дозу запарила, пока укололась, да и смерть наступила не сразу.

– Думаешь, не было никакого заказного убийства?