Евгений Сухов - Гастролеры и фабрикант

Сделать это она вызвалась сама.

– Хочешь, я тебе сделаю нечто такое, от чего ты испытаешь высшее блаженство, какового еще никогда не испытывал? – спросила она, лаская прохладными пальчиками его опавшее естество после второго соития. – Ты просто улетишь на небо!

Африканыч, как звали его остальные завсегдатаи заведения Кеши Симонова, высшее блаженство испытать, естественно, захотел. О, это было ни с чем не сравнимое ощущение! Он просто окунулся в море неги и блаженства, и мир с его пространством и временем перестал для него существовать. После этого случая он стал порой практиковать с дамами подобную ласку, хотя одержимым ею не был, как некоторые иные мужчины.

Собственно, в этом заведении Кеши Симонова и открылся клуб «Червонные валеты». И одним из основателей клуба был Самсон Африканыч Неофитов…

– Рассказывай, – без обиняков сказал Сева Долгоруков, когда Африканыч пришел к нему в особняк на Старогоршечной. – Чего удалось накопать?

– Да есть кое-что, – усмехнувшись, произнес Неофитов. – Оказывается, этот наш престарелый фигурант-мильонщик – большой любитель одной интимной ласки…

– Какой же? – с любопытством поинтересовался Всеволод Аркадьевич.

Африканыч, не зная как сказать, немного замялся:

– Ну… этой… когда лижут… его…

И он опустил свой взгляд на низ живота.

– Что ты говоришь! Мать честная! – воскликнул Сева. – Ай да старичок! А он у нас, оказывается, большой затейник!

– Представь себе, – произнес Африканыч. – Своими глазами видел.

– Сла-авно, – протянул Сева. – Итак, что нам это дает?

– Надо посмотреть Уложения о наказаниях, – посоветовал Самсон Африканыч.

– Да что их смотреть, ежели я их почти наизусть знаю… – Сева подумал малость, а затем процитировал: – Раздел «О преступлениях против чести и целомудрия женщин». Статья об установлении ответственности за растление девицы, не достигшей четырнадцати лет… Нет, не подходит… Об изнасиловании лица женского пола… Не подходит… – Долгоруков собрал лоб в морщинки. – Вот: похищение и обольщение женщины или девицы!

– Он ее не похищал, Сева, – заметил шефу Неофитов.

– Знаю, – отмахнулся от друга Долгоруков. – Но обольстил! Наверняка особнячок, где проживает эта твоя…

– Не моя, Сева, и я не хотел бы, чтобы ты…

– Не перебивай! – Долгоруков продолжил мысль: – Эта твоя…

– Да не моя, Сева, и я как раз об этом хотел с тобой поговорить…

– …Наталия Георгиевна… был приобретен на средства Феоктистова. И теперь старик просто принуждает ее обольщением отрабатывать свои денежки. Понимаешь? Принуждает!

– Сева, я бы хотел попросить тебя…

– Да ты дослушай! – снова не дал досказать Африканычу Всеволод Аркадьевич. – Согласно Уложению о наказаниях за обольщение наказание отягощается в том случае, ежели эти действия совершены лицом, от которого женщина непосредственно зависит. Это может быть ее начальник, опекун, человек, на чьи средства она существует… – Сева уже повеселевшими глазами посмотрел на друга: – Понимаешь?

– Да, – коротко ответил Африканыч.

– Эта Наталия Георгиевна, несомненно, зависит от Феоктистова. В материальном плане. Ведь она его содержанка. И при ее отказе доставить Феоктистову известное удовольствие он возьмет да и потребует вернуть ему денежки за дом. Такой скупердяй, как наш фигурант, не мог записать дом на ее имя, ведь так?

– Так, – согласился Самсон Африканыч.

– Но ты на всякий случай узнай, на кого записан дом, хорошо? – попросил Всеволод Аркадьевич.

– Будет сделано, – ответил Неофитов.

– Лады… Значит, у нас имеется что? – задал, сам себе вопрос Долгоруков и сам же ответил: – А у нас имеется обольщение бедной женщины путем принуждения ее совершать действия, порочащие ее честь и целомудрие, ввиду полной материальной зависимости от лица, принуждающего к этим действиям… Это уже тюремный срок, Африканыч! Сидеть этому Феоктистову на киче!

– Это еще не факт, что сидеть, – уныло заметил Самсон Африканыч.

– Не факт, согласен. Скорее всего, наш мильонщик никогда не будет сидеть на киче, – произнес задумчиво Сева. – Но нам этого и не надо! Нам нужен крючок, на который мы можем его зацепить. И он у нас имеется!

– Не шибко это большой крючок, – снова безрадостно заметил Неофитов.

– Это с какой стороны посмотреть, – не согласился с помощником и другом Долгоруков. – Ведь у нас принуждение женщины совершать с мужчиной сладострастные действия усиливается еще извращенной формой этих действий. Кроме того, здесь вдобавок просматривается преступление против общепринятых в обществе канонов нравственности, – с некоторым жаром добавил Всеволод Аркадьевич. – Ибо наряду с мужеложством и скотоложством, преступлением против общественной нравственности является и половая связь неженатого мужчины с незамужней женщиной…