Вячеслав Жуков - Маэстро, ваш выход!

Инна обиженно фыркнула и отвернулась. Казанец сделал вид, будто не заметил этого. И вообще, сейчас ему было наплевать на все ее ужимки.

– Слушай, а раньше ты вот так захаживал сюда за деньгами? – спросил Грек.

Казанец покосился на бывшую свою любовницу, понимал, что отныне их пути дорожки разошлись. А стало быть, и скрывать ему нечего.

– А как же, заходил и не раз. Знал, когда ее с мужем дома нет. На презентации они или еще где, я по быстренькому сюда. Сто, двести баксов возьму и ухожу. Она, дура, и не знала. Не подозревала об этом.

– Гад ты, Казанец, – со злостью прошипела Инна.

– Сама ты сука. Изменяла мужу как хотела, и еще честную из себя строишь. Шлюха, – сказано это было так, что Инна едва не задохнулась от злости. Ее не столько обидело оскорбление, сколько тон, каким это все было произнесено. Брезгливый, осуждающий и насмехающийся. Она попыталась вцепиться Казанцу в волосы, но Грек поймал ее за руки и, оттащив, усадил на диван.

– Ну и что дальше было? – спросил Туманов, сожалея о несдержанности мадам Розовской и о том, что в некоторых случаях пленка диктофона тратится впустую.

– А все так и было, как вы говорили. Только я оказался в саду, слышу, машина подъехала. Ну я спрятался. Сначала думал, бизнесмен вернулся с женушкой, – поглядев на Инну, Казанец засмеялся, – потом смотрю, трое парней мужика какого-то ведут. Один ствол на него наставил. Дипломат у них. Потом его бить стали возле бассейна, а тот который со стволом был, с девушкой вошли на веранду. Ну я к окну. Интересно глянуть, кто такие и чего им надо в доме Розовских. Смотрю, дипломат на столе и уже открыт, а в нем полным полно пачек сто долларовых купюр. Потом, девушка села в машину и уехала, а тот здоровяк, что был с ней на веранде, вышел к двум другим парням. Там у них драка, по-видимому, была. Я слышал возню. Крики. А дипломат так и остался на столе. Свет они над входом не зажигали. Наверное, опасались, чтобы соседи не заметили. Я вбежал на веранду, схватил дипломат и сразу бежать. Ворота были не заперты, и мне не пришлось возиться с ключом, отпирать их. А, очутившись за воротами, я сразу нырнул в кусты. Улицей не пошел домой. Заметить могли. А так никто не заметил. Темно.

– Понятно, – вздохнув, проговорил Федор. Конец этой всей истории ему показался слишком уж впечатляющим. Столько трупов и все за ради чего. Нет, что не говорили бы, а Казанец прав, проклятые деньги. А раз так, проклятие не остановится, пока не будет поставлена последняя точка.

– Значит деньги у вас? Советую сдать их добровольно, – посоветовал Федор.

– У меня. В гараже. Я немного истратил. Там было три миллиона долларов. Десять тысяч я истратил на покупку машины, – признался Казанец.

– Вот же сволочь. Теперь понятно, на какие шиши ты купил себе новую тачку. А мне врал, что она куплена на деньги жены. Прохвост, – обласкала Инна бывшего любовника.

– Машину придется конфисковать. Как с ней быть, решит суд, а пока она постоит у нас в управлении. Да и вам, гражданин Казанец, придется проехаться с нами, – предложил Туманов, тем самым, огорчив ловеласа. Тот никак не мог осмыслить, что ему все-таки предъявляют в вину. Деньги он украл не у честных людей, а у бандитов, по его мнению, наказав их.

– Поехали, дорогой. Там мы тебе все объясним, а заодно зачитаем и твои права, – сказал Грек, усаживая Казанца на заднее сиденье старенькой милицейской «Волги». Потом подошел к Туманову: – Внимательный ты, Николаич. Я вот, сколько ходил под окнами, но никакого окурка не видел, а ты…

– А его там и не было, – улыбнулся майор. – Оба окурка я взял из пепельницы. С перепугу Казанец даже не вспомнил, курил ли под окнами или нет.

– Выходит, он купился на твою уловку? – смеясь, спросил Грек.

Федор пожал плечами. Подняв голову, посмотрел в мутное небо, затянутое облаками и вздохнул. Еще каких-то несколько дней назад стояла жара, а сегодня уже вовсю чувствуется приближение осени. И посвежевший ветерок срывает с деревьев увядшие листья. Был конец августа, когда происходит тихое, но безвозвратное увядание природы. Грустная пора. Туманов не любил ее. Виделось в ней майору что-то трагическое, навсегда потерянное.

– Слушай, Николаич, а как ты догадался, что деньги взял Казанец?

Федор улыбнулся назойливости Грека. Такой уж он капитан Грек, не отстанет, пока не получит ответа на свой вопрос. И Туманов сказал:

– Мне с самого начала глаза его не внушали доверия. Да потом, кроме него больше и некому было взять. Я решил проверить свое предположение и как видишь, не ошибся.