Вячеслав Жуков - Призвание – опер

Увидев, что Туманов собирается уходить, соседка услужливо предложила:

– Если вам негде ночевать, можете остаться до утра. Все равно у меня вторая комната свободная. Нам с Тошкой вполне хватает и одной.

Но Федор отказался, не забыв поблагодарить старуху. Вышел. И уже на площадке, поджидая лифт, обернулся.

Соседка таращилась на него в дверной глазок. Но это его сейчас нисколько не беспокоило. Даже если она вздумает позвонить в милицию, раньше чем через десять, пятнадцать минут они не приедут. А за это время он будет уже далеко.

Старенький «ПМ» с запасной обоймой лежал у него в боковом кармане пиджака, и Федор подумал, что настало самое время пустить ствол в дело. Он никого не хотел убивать. Но за Дашу он отомстит. Он больше не мент. Теперь он такой же, как и они, – человек вне закона. А во многом даже превосходит их, потому что все эти годы, пока работал опером, распутывал их «следы». И кое-чему научился. И пусть они не ждут от него пощады. Они разбудили в нем бешеную злость. И теперь узнают, что такое озверелый опер.

Многое он был готов простить, но только не смерть любимой девушки. Этого не будет. До каждого из них Федор доберется.

Но пока надо отдохнуть. Уж слишком много всего неожиданно свалилось на него. И, кажется, душа не вынесет, разорвется на части.

Выйдя из подъезда, он обернулся на то окно, откуда обычно на него смотрела Даша. Так и казалось: вот сейчас откинется штора и появится ее лицо.

Он постоял немного, ежась от ночной прохлады. Дашино лицо так и не появилось и теперь не появится никогда. Ее нет. Она ушла, как уходят остатки сна после пробуждения.

На глаза навернулись слезы, и Федор заплакал. Хорошо, что сейчас ночь и никто его не видит. Можно не стесняться своих слез.

– Дашка, милая! Ну, как же так? – повторил он и побрел к соседнему дому. Дойдя до первой попавшейся скамейки, плюхнулся на нее, вытянув уставшие ноги. Закрывал глаза и видел ее лицо. Даша улыбалась. Она была совсем рядом, стоит только протянуть руку, чтобы ее достать. Она хотела его поцеловать, но что-то мешало, не давало им сблизиться и заключить друг друга в объятия.

Потом он долго курил, сигарету за сигаретой. Пока пачка не опустела. Если б он знал адрес бармена, пошел бы к нему прямо сейчас, ночью. Вытащил подонка из постели. А теперь приходится ждать до утра, чтобы наведаться к нему в кафе. Но Федор согласен ждать столько, сколько потребуется. Но зато уж потом…

Он медленно брел по ночной улице, впервые за последнее время никуда не торопясь. Даже как-то непривычно было, потому что он всегда куда-то спешил. Утром на работу. Днем бегал, как бобик. Вечером торопился к Даше. Всегда эта проклятая спешка. Порой даже не замечал, как проходит жизнь. Наверное, из-за того, что молодой, жизнь ему казалась бесконечной. И только теперь, когда не стало Даши, понял, в этом зыбком мире все когда-нибудь кончается.

Остановившись под фонарем, он глянул на часы. Сколько же времени? Оказалось, третий час. Для летней ночи это можно считать приближением утра. Хотя до утра еще, кажется, далеко. А пока темень и прохлада со всех сторон.

В ночной тишине он услышал чуть приглушенные голоса. Они исходили из темноты, со стороны перехода, где на тротуар падала черная тень большого рекламного щита, загородившего уличный фонарь.

Затихшая в его душе злость вскипела с новой силой, и Федор свернул в темноту. Если там кого-то бьют, он накажет обидчиков.

На траве, скрючившись и закрывая от побоев лицо руками, лежал человек, а двое здоровых парней в коротких кожаных курточках били его ногами. Скорее всего, делали это просто так, для своего удовольствия. Взять с того было нечего. А поразмяться с ним от скуки можно.

Едва глянув, Федор определил – бомж. Такого можно забить до смерти. Никто за него не предъявит счет. Не спросит с мордоворотов.

Федор тихонечко свистнул.

Оба бритоголовых обернулись, молча уставились на него. Не ожидали, что в такое позднее время тут появится человек. А попросту ненужный свидетель. С ним они решили расправиться так же, как с валявшимся на траве стариком бомжом.

Один шагнул к Федору. Был он молодой, не старше восемнадцати лет, но высокого роста и широк в плечах. Федор сразу определил – качок. Такие шастают ночами по улицам и выискивают, кому бы морду набить, потренировать руку. И не важно, кто им попадется, старик бомж или припозднившийся прохожий. Участь их будет одинакова.

– Тебе чего, дядя? – недружелюбно спросил парень.