Вячеслав Жуков - «Шестисотая» улика

Заметив в зеркало заднего вида, что Алла Савинская на своем «Ауди» едет за ними, Бабенко притормозил возле овощного магазина.

– Дальше ты поедешь сам, – сказал Бабенко, освобождая место за рулем для Лазаренко. Пересев в серебристый «Ауди» своей гражданской супруги, они вдвоем стали наблюдать за тем, что сейчас должно произойти там, на перекрестке. Видели, вот «Мерседес» плавно тронулся, поехал.

На светофоре горел зеленый, и Лазаренко по-видимому решил успеть проскочить, но когда до перекрестка оставалось всего каких-то несколько метров, вспыхнул красный свет, и «Мерседес» остановился, уступая место на проезжей части пешеходам.

Бабенко видел, как переходивший проезжую часть перед «Мерседесом» парень, вдруг резко остановился, и, зайдя с левого бока, достал из пакета пистолет и стал стрелять в Лазаренко. И Николай Константинович вздрогнул, словно те пули со смещенным центром тяжести попадали не в Лазаренко, а в него самого.

Алла не поняла, почему он ерзает на сиденье. Спросила, глянув на него:

– Что с тобой?

– Да нехорошо, что-то, – сказал Бабенко, опуская стекло в двери. Он видел, как парень, стрелявший в Лазаренко, вдруг выкинул того из машины, а сам сел за руль «Мерседеса».

– Что делает этот идиот? Зачем он угоняет машину? – воскликнул Бабенко, наблюдая за тем, как его «Мерседес» быстро уносится вдаль.

Алла Савинская ничего на это не ответила. Разве интересно Бабенко ее мнение? Ведь он запретил ей вникать в суть его дел.

Не прошло и пяти минут, как к месту происшествия подъехали сотрудники ДПС и «скорая помощь». Бабенко видел, мелькавшего среди гаишников капитана Шевчука. Потом «скорая» поехала. Бабенко с Савинской заметили, как медики торопливо погрузили в нее Лазаренко.

– Неужели он жив? – закралось в душу Бабенко подозрение, которым он поделился с Савинской. Раздавшийся звонок его нового сотового телефона, только усилил это подозрение.

Звонил капитан Шевчук.

– У меня неприятные новости, – послышалось из трубки мобильника. – Он не умер, – тут же капитан назвал номер больницы, куда врачи «скорой» повезли раненого.

От злости Бабенко едва не расколотил купленный сегодня Аллой новенький сотовый. Свой он оставил в кармане пиджака, который надел Лазаренко.

– Все складывается до обидного плохо, – в сердцах произнес он.

– Что-то не так? – спросила Савинская.

– Все, не так. Киллер угнал «Мерседес», хотя не должен был этого делать. Этот проклятый хохол, Лазаренко, не умер, как того требовалось. Его повезли в больницу. Представляешь, что будет, если он оклемается? Он же расскажет ментам, кто его посадил за руль. А вот почему у него в карманах пиджака мои документы, об этом менты догадаются сами, – посмотрел Бабенко на супругу и добавил: – Он не должен выжить. Не должен.

Савинская размышляла недолго. Открыв правую дверь, она довольно резко сказала Бабенко:

– Выходи! Домой к Филатову доберешься сам. Возьми такси.

– Что ты задумала? – спросил Бабенко, не узнавая Аллу. Такой решительной еще ни разу не доводилось ее видеть.

– Я еду в больницу, – ответила она, едва ли не силком выталкивая его из машины. И Бабенко вдруг понял, для чего она туда едет, расчувствовался к своей красавице.

– Аллочка, ради меня ты идешь на такое, – произнес он. На что Савинская не задумываясь ответила:

– Сейчас некогда распускать сопли. Надо действовать. Не упустить время.

В больнице ей удалось уговорить врача, чтобы ее пропустили в палату, где лежал Лазаренко. Хотя врач и не хотел пускать, говоря, что в этот послеоперационный период нет такой необходимости ей находиться в палате с раненым.

Алла расплакалась.

– Поймите, он мой муж и я должна быть с ним, – прозвучало с такой откровенной заботой, что врач сдался, разрешив ей пройти.

Лазаренко лежал в палате один. Видно сюда клали самых безнадежных больных, выходить которых врачи и не надеялись сами. Но, как не странно, Лазаренко не умер. Пока еще он балансировал между жизнью и смертью, и никто не брался ручаться, что с ним произойдет в ближайшие сутки. Трудно было поверить, что человек с таким ранением может жить. Об этом ей заявил хирург, который делал операцию.

– Теперь вам надо только надеяться на Бога, – сказал хирург, не упустив добавить, что лично он сам сделал все, что мог.

Но Алла Савинская решила надеяться только на себя. Глядя в изуродованное лицо Лазаренко, пыталась заставить себя подойти и броситься ему на грудь. Так надо было сделать, чтобы врач и медсестра поверили, что это действительно ее муж. И она сделала это.