Беспристрастность и справедливость, человеческое отношение к арестованным, объективность и неуклонное соблюдение законов – институтский багаж, с которым он пришёл работать в органы полиции.
Но, к его большому разочарованию, практика была далека от теории. За пять лет он много раз был свидетелем нечистоплотности и беспринципности в работе некоторых коллег. Сам трудился честно, на его совести не было пятен ни от несправедливых обвинений, ни от взяток. Поначалу ему давали повседневные уголовные дела: кражи, мошенничество, разбои. В дальнейшем стали поручать расследовать случаи по фактам убийств. Каждый день он встречал людей с исковерканной, изломанной судьбой, которые, поддавшись искушению, совершили преступление и попадали за решётку. Наиболее интересные случаи Рогожин записывал в тетрадь, обладал феноменальной памятью на лица и фамилии. Хорошо помнил многие дела, которые ему приходилось вести.
В том, что убийство Кольцова было «заказным», ему стало ясно при осмотре места преступления. Злоумышленник, несомненно, охотился за жертвой, тщательно изучив распорядок его дня. В роковое утро, дождавшись выхода Петра Аркадьевича из квартиры, он неслышно спустился с площадки верхнего этажа и сделал смертельные выстрелы. Убийца стрелял в затылок, для перестраховки сделал контрольный выстрел в висок, затем немедленно скрылся. Пистолет, наверняка, был с глушителем, поэтому никто из соседей ничего не слышал.
В ранний час жильцы не выходят из дома, только владельцы собак и дачники, спешащие на электричку. Дмитрий Сергеевич разговаривал со всеми собаководами, но никто не заметил во дворе подозрительных или незнакомых людей. Он хотел поговорить с дворничихой, заходил к ней в квартиру, но её дочь сказала, что мать в этот день рано ушла: поехала на дачу. В котором часу, – точно не знала.
Как всегда, начиная расследование любого дела, Дмитрий Сергеевич ставил перед собой ряд вопросов, на которые искал ответы. Проверив финансовые отчёты на работе Кольцова, изучив бухгалтерские счета и ведомости, не обнаружил ни одного подозрительного документа. «Левого» товара в магазине не было. В беседе с сослуживцами все высказались о Петре Аркадьевиче как о хорошем и порядочном человеке, только многие выразили удивление по поводу того, что он неожиданно ушёл в отпуск.
Ещё одна деталь заинтересовала следователя: в кабинете директора долгие годы стоял сейф, но почему-то за три дня до отпуска, по его распоряжению двое рабочих погрузили тяжёлый металлический шкаф в машину и увезли к нему домой.
На похоронах ювелира Рогожин ничего подозрительного не заметил. Народу было мало: десяток людей из магазина, соседи, несколько родственников. Тяжело было смотреть на вдову, она громко рыдала, с ней несколько раз делалось плохо: теряла сознание. Медики приводили её в чувство каплями, уколами и нашатырным спиртом. На вид это была почерневшая от внезапного горя старуха с красными, заплаканными глазами, согнутая, обессилевшая в своей беде. Траурная одежда подчёркивала остроту страданий. С опущенной головой, не поднимая глаз, она стояла у гроба, постоянно прикладывая белоснежный носовой платок к глазам, вытирая слёзы.
Внимание присутствующих привлекли две дамы: женщина с букетом алых роз и девушка, одетая в чёрное: свитер и джинсы. Дама положила на грудь покойника цветы, затем поцеловала его и, перекрестившись, отошла в сторону. Её молодая спутница тоже прикоснулась губами ко лбу, и, постояв несколько минут, обе ушли.
Рогожин решил побеседовать с женой убитого, предварительно позвонив ей и определив время встречи.
В назначенный час в роскошной квартире его встретила ухоженная, красивая, элегантно одетая женщина. На ней был изящный костюм, отнюдь не траурного цвета, бирюзовая окраска ткани подчеркивала голубизну её глаз. Аккуратно прибранные, уложенные в мягкие, крупные локоны волосы, покрытые серебристым лаком, свидетельствовали о том, что к встрече основательно готовились. Дмитрий Сергеевич не заметил на лице вдовы следов скорби, – оно было румяным и свежим.
Аромат французских духов, витавший в квартире, яркий маникюр холеных рук дамы не являлись спутниками траура и несчастья. И только портрет Петра Аркадьевича с чёрной лентой, говорил о недавней трагедии.
– Проходите, садитесь, где вам удобно, – пригласила Нинель Александровна.
Широкий жест руки хозяйки указал Рогожину на мягкий диван и кресла.
Читать дальше