Вячеслав Жуков - На графских развалинах

На предприятие, которым директор руководил без мало уже восемнадцать лет, все отзывались о нем, как о человеке очень обязательном. Даже называли педантом. И вот именно это заставляло Заславского сомневаться в самоубийстве.

– Ну почему? – не понимал Стрельцов.

– А ты видел, когда-нибудь, чтобы педант так безалаберно относился к документам? Посмотри, ведь это важный документ, – указал Заславский на лежащие на столе листы бумаги, в которых директор кое-что успел поправить своей рукой. Его авторучка лежала рядом, а вместо нее в руке у директора был зажат пистолет.

– Но ведь домработница утверждает, что дверь она открыла своим ключом. А к окнам вообще не прикасалась. А когда мы осматривали квартиру, – окна и балконная дверь были заперты. Да и какому сумасшедшему взбредет в голову карабкаться по стене на девятый этаж, – привел Стрельцов веский аргумент в защиту версии о самоубийстве.

– Может ты и прав, – задумался Заславский. – Директор завел домработницу всего год назад…

– Ты это к чему? – спросил Стрельцов, пытаясь угадать мысли своего шефа, и понял, о чем Заславский подумал, сказал: – Если ты насчет ключей, то ключи от квартиры были только у директора и его домработницы. Надеюсь ты не собираешься мытарить бедную старушку.

Заславский улыбнулся, покачав головой.

– Старушку не собираюсь. И вообще, ну этого директора. Меня сейчас больше волнует его тайник. Не худо бы взглянуть на него. А? Как думаешь? – спросил Заславский у Стрельцова.

Тот как видно лелеял такую же надежду.

– Я не против.

– Тогда надо немедленно побеседовать с директорским шофером. И если все, что секретарша тебе наговорила подтвердится… – Заславский не договорил, опасаясь, что их могут случайно услышать, написал на листе бумаги единственное слово, – Пополам.

– Идет, – тихо ответил Стрельцов, слабым кивком подтвердив свое согласие.

Теперь они оба были намерены провести свое расследование, а точнее, выполнить дознание по поводу тайника. Тем более, что ни в одном из документов, фигурирующих в деле, стараниями Заславского, о нем не упоминалось.

– Государство не обеднеет. Мы и так по этому делу вернули немало денег в казну. А что за это получим? Благодарность в личное дело, с которой разве что в туалет сходить, – посетовал Заславский. В своих высказываниях не опасался Стрельцова. Доверял ему полностью. Да и чувствовал, что одному без помощника в этом деле не обойтись.

– Секретарша мне проболталась, будто директор ей похвалился, что у него припрятано около ста с лишним килограммов золота, – сказал Стрельцов, припоминая ту незабываемую ночь, после которой секретарша видно одумалась, что сболтнула лишнего и уже больше не возвращалась к тому. А когда Стрельцов однажды попытался заговорить с ней о тайнике директора, сказала, что все это она выдумала, с единственной целью – хотела очернить директора.

– Тогда она еще не знала, что ее шеф скоро умрет. Возможно боялась его.

– Но теперь-то ей бояться не кого, когда он мертв. Но все-таки, лучше давай начнем с шофера, – предложил Стрельцов.

Директорский водитель не выглядел отнюдь напуганным, хотя и сидел в камере предварительного заключения.

– О чем вы, гражданин начальник? – состроил он непонимающую физиономию. – Не знаю я ни о каком тайнике покойного Ивана Максимовича, – уважительно назвал он директора по имени отчеству.

– Стало быть, так и не знаете? – спросил Заславский, подозревая, что Курепин врет и делает это самым наглым образом. Но само то, что он спросил Курепина о тайнике, заставило того взволноваться. Это видно по его глазам.

– Да первый раз слышу, – воспротивился шофер напористому обвинению.

– Зря ты так со мной, Курепин, – предупредил Заславский. – Я ведь могу построить обвинение против тебя таким образом, что ты получишь по минимуму.

– Это сколько? – спросил Курепин как будто в насмешку.

– Года три, ну четыре.

– А по максимуму? – впервые на лице водителя появилась озабоченность.

– «Червонец», – Заславский сжал и разжал свою правую руку два раза.

– Да, – покачал головой водитель, опустив глаза в пол.

– У меня есть показания других участников этого дела, что ты на служебной «Волге» вывозил с территории предприятия золотые слитки, – сказал Заславский, намереваясь этим обвинением заставить Курепина покаяться о тайнике. Но водитель, черт бы его побрал, держался стойко.

– А куда мне было деваться, гражданин следователь. Вам прикажет начальство, вы пойдете против? – настырно глянул он в глаза Заславскому, который на этот вопрос отмолчался. – То-то. Так вот и я. Иван Максимович приказал и мне деваться было некуда. Пришлось подчиниться.