Вячеслав Жуков - На графских развалинах

– Черта с два вы ее найдете без меня, – сказала Валька.

– Искать ее будете вы. – Сказано это было так, что у бабы Горы не вызывало сомнения.

Выйдя в коридор, она в прямом смысле натолкнулась на стоявшего возле двери начальника оперчасти. Кажется, кум не прочь был подслушать, о чем шел в его отсутствии разговор с зэчкой. Он стоял так близко, что Валька баба Гора толкнула его дверью.

– Извините Пал Захарыч, – назвала она начальника оперчасти по имени отчеству. Тут на зоне многие его называли так. Хотя Захарыч был еще тот хмырь. И манера у него такая, казаться свойским мужиком.

Майор Захарыч потирал ушибленный лоб.

– Ничего, Валентина. Если вы там обо всем переговорили, иди к себе в барак, – сказал он. Никаких вопросов задавать не стал.

Валька не сомневалась, что это пока. Потом, когда гости уедут, он немедленно вызовет ее к себе в кабинет и будет допытываться, о чем шел разговор. И вот тогда, держись. Потому что шутки с кумом плохи. В дугу согнет неугодную зечку, если захочет.

Все то время, пока ему пришлось простоять в коридоре, майор Поречных провел в тягостных раздумьях, догадываясь, что одним разговором с заключенной дело не кончится. Не просто так его подпаивали коньяком и отстегнули пару штук баксов за возможность перетолковать с ней. И в этом он не ошибся.

Войдя в кабинет, он заметил, что теперь лица у московских гостей выражают крайнюю озабоченность.

– Что-то не так? – забеспокоился он, подозревая, что стерва Валька могла нагрубить добрым людям. Предложил тут же: – Вы только скажите, и она у меня до конца срока не доживет.

– Как раз этого делать не надо, – сказал один из гостей и добавил: – Она нам как раз нужна живой. Более того, она нам нужна там, в Москве.

Улыбка в раз исчезла с лица начальника оперчасти.

– Да, Пал Захарыч. Ты не ослышался. Она мне нужна там в Москве и как можно скорей.

– Я не могу, Михалыч, – назвал начальник оперчасти, разговаривавшего с ним человека по отчеству. Его он знал и довольно хорошо. А вот с приехавшим с ним человеком познакомился только что тут в кабинете. Но раз они вместе, значит, заодно и стало быть и ему тоже можно доверять. Поэтому майор Поречных ничего не скрывал.

– Да вы что, друзья мои? – попытался он возмутиться, скорее больше для вида. – Мне до пенсии остается полгода. Хотите, чтобы меня выгнали к чертовой матери? И что я тогда делать буду? Нет, Михалыч. Извини, друг мой. Это ж такая каша заварится. Шутка ли, побег.

Разговаривавший с ним человек с отчеством Михалыч, поднял стоящий на полу дипломат, открыл крышку и достал из него увесистую пачку долларов.

– Здесь пятьдесят тысяч, – сказал он. – Столько ты при своей зарплате можешь заработать лет за десять. Я же тебе предлагаю эти деньги за одного человека. Подумай, Пал Захарыч. Ну откажешь ты мне сейчас и она останется тут у вас. От этого в твоем кармане не прибавится. Но если через неделю она окажется на свободе, эти деньги твои. И знаешь, я даже не оставлю тебе задатка…

Майор Поречных изумился такой наглости. Ему предлагают сделку, от которой у него могут возникнуть самые не предсказуемые последствия и при этом не хотят оставить задатка. Это наглость.

Тот, кого начальник оперчасти величал Михалычем, улыбнулся.

– Я тебе оставляю все деньги сразу, – сказал он и добавил: – Но через неделю она должна быть по ту сторону колючей проволоки.

Опасаясь, что кто-нибудь из подчиненных может сюда войти, начальник оперчасти выдвинул из стола ящик, сунул в него пачку долларов, прикрыв сверху папкой с бумагами. Потом из стоящей на столе бутылки налил себе целый стакан коньяку, выпил и сказал:

– Будет.

Тот, кого он называл Михалычем, хлопнул его плечу, говоря:

– Вот это по-нашему. Узнаю старого друга, Захарыча.

В Москве Вальку бабу Гору поселили в двух комнатной квартире ранее принадлежавшей некой Житоревой Тамаре Павловне. Соответственно и паспорт вручили на эту же фамилию. Правда, несколько пришлось изменить внешность. Перво-наперво, Валька баба Гора перекрасила волосы из русых с ярко выраженной сединой в темно-коштановые. Второе, что ей было предложено делать ежедневно, это носить очки.

– Да зрение у меня вроде ничего. Не подводит еще, – попыталась заупрямиться баба Гора, не привычная к очкам, но Михалыч и слушать ничего не хотел.

– Это для твоего же блага, – сказал он. – С очками у тебя совсем другое лицо. Одень их и посмотри на себя в зеркало.

Баба Гора не стала перечить. А когда посмотрела на себя в зеркало, то просто удивилась. Оказывается, этот Михалыч очень даже неглупый человек. Теперь она лицом была поразительно не похожа на ту недавнюю коротко стриженную зечку женской колонии. Вот только рост. Но тут уж как говорится, чем наделила природа. Его никуда не денешь.