Андрей Дышев - Девять граммов дури (Сборник)

– Сто тысяч доз, – немедля и храбро ответил Женя, немного округлив число доз в свою пользу.

К его удивлению, Князь безоговорочно поверил, молча полез в карман и небрежно отсчитал семь тысяч долларов.

– Три тысячи я вычел за химикаты, билеты и прочие расходы, – пояснил он.

Женя, никогда в жизни не державший в руках такую умопомрачительную сумму, даже не стал возражать и, суетно заталкивая толстую пачку банкнот в карман, закивал головой:

– Хорошо… Хорошо…

Женя уже быстро шел по заледеневшей тропинке, держа курс на ближайший магазин радиотехники, как вдруг Князь окликнул его, вышел из машины и неторопливо пошел навстречу.

– Вот что, Женя, – сказал он, заботливо поправляя воротник его куртки. – У тебя сейчас от счастья голова идет кругом, и все-таки постарайся не сообщать Ковальскому и Хлыстуну о том, что вы удачно поработали в Джелалабаде. Если они начнут настойчиво лезть в душу, скажи, что ничего не получилось.

– Хорошо, Князь Байрам-оглы.

– Вот и договорились, – произнес Князь.

"Почему не говорить? – недоумевал Женя. – Почему он хочет держать Ковальского в неведении относительно наших поездок в Джелалабад? Что это дает Князю? Может быть, он заплатил мне гораздо больше, чем Хлыстуну за то же количество триметилфентанила, и потому опасается, как бы Андрей, узнав о моем гонораре, не взвинтил цену?"

Женя так и не пришел к однозначному выводу. Он даже предположить не мог, что Князь недавно встречался с Хлыстуном и Ковальским в Краснодаре. Он не знал и знать не мог, что Хлыстун признался, что продал Нечипоруку "белого китайца" собственного приготовления по цене пять центов за дозу, но Нечипорук заплатил намного меньше, чем надо было. "Этот парень хитрее, чем мы о нем думали, – говорил Хлыстун Князю, не рискуя, однако, спросить напрямую, сколько Князь отвалил Нечипоруку за порошок. – Он непредсказуем. Он может подсунуть вам такую гадость, что ваши покупатели будут подыхать толпами, как мухи от дихлофоса. Качественный товар гарантировать вам можем только мы с Мишей".

Князь согласился с его доводами и пообещал, что больше не будет пользоваться услугами Нечипорука. Но согласился он только на словах. А сам подумал: "Дойная коровка отелилась. И теперь у меня будет две коровки".

Желая успокоить слишком горячие эмоции Андрея, Князь пригласил его и Мишу к себе на ужин: "Гюндуз организовал студенческий вечер. Будут его однокурсники и много красивых девушек. Приходите сами и приводите своих подруг. А то мы все только о работе да о работе. Танцевать и отдыхать тоже надо, верно?"

Женя Нечипорук по-братски разделил деньги с Игорем, который ради них прилетел в Москву. Крупный успех они отметили в ресторане на Рязанском проспекте, известном великолепной кухней, особенно рыбными блюдами. Изрядно захмелев, они направились в казино, находящееся в ночном клубе, и там без особой жалости проиграли по пятьсот долларов.

– Деньги – это бумага! – философствовал Женя.

– Ты гений! – убеждал коллегу Игорь. – То, что можешь ты, – могут единицы.

– И ты гений, – старался не оставаться в долгу Женя. – Я без тебя – ничто…

В сверкающем чистым кафелем туалете они стали свидетелями странной сцены. Несмотря на то, что туалет был предназначен для мужчин, на полу у батареи парового отопления лежала девушка в черном вечернем платье и порванных на обеих коленках чулках. Она истошно визжала, брызгала слюной и билась в судорогах, а склонившийся над ней бритоголовый парень бил ее по щекам и кричал, чтобы она заткнулась и перестала дергаться, ибо он не может попасть. Пристроившись у писсуаров, Женя и Игорь с удивлением смотрели на красное, мокрое от пота лицо девушки и ее неправдоподобно огромные зрачки. Ноги девушки крупно дрожали, будто по ним проходил ток, и тонкие каблуки, подпрыгивая, беспрестанно выбивали на кафеле чечетку. Бритоголовый парень торопливыми и неточными движениями оголял руку девушки, скатывая плотно облегающий рукав платья. Девушку вдруг стало тошнить. Она склонила голову набок, и ее вырвало чем-то бурым.

– Тьфу, дура! – выругался парень, с опозданием отскочив от девушки, и стал с брезгливостью оглядывать свои лаковые тупоносые ботинки.

Девушка, плюясь во все стороны, громко застонала. Казалось, что ее красные, безумные глаза сейчас вылезут из орбит. Крупная дрожь колотила ее тело. Кажется, она описалась, так как между ее ног стала расползаться лужа. Парень, надавив девушке коленом на грудь, изловчился и ввел ей в вену на сгибе локтя иглу шприца. С каждой секундой девушка стонала все тише, а вскоре вовсе замолчала.