– Конечно, Самвелчик. Ты, конечно, прав...
– Хорошо... Я что звоню, дорогая... Тут мне один человек сказал, что у Станислава твоего большая беда будет... На той неделе. Арестуют его, наверно. Так вот... К тебе Бортко зайдет, ты его знаешь, зампрокурора... Надо помочь ему...
– ...Я не смогу, Самвел! – побелев лицом, сорвалась на крик Алина. – Зачем, Самвелчик?! Я же все сделала!
– Не кричи... Надо помочь, я сказал. Просто поможешь, и все.
– Самвел, ну пожалуйста! Ну, я тебя очень прошу! Ну не надо!
– Слушай, что такое? Что за капризы? Я сказал поможешь – значит, поможешь. Поняла?
– Ну, Самвелчик...
– Все, замолчи... Сказала «а» – говори «б». Так у вас говорят?
– Я...
– Все... Завтра придет. Сам придет... Поняла?..
В трубке раздались короткие гудки, но Алина еще долго не выпускала ее из рук. Потом наконец опомнилась и осторожно, как что-то очень хрупкое и дорогое, опустила на аппарат. Хотелось разреветься, но она огромным усилием собрала волю в кулак. Прошла на ватных ногах по кабинету, включила электрочайник, поставив на барный столик чашку, не глядя, бухнула в нее несколько полных ложек растворимого кофе и обессиленно опустилась в кресло.
Она сидела и, зачем-то тупо гоняя ложкой сухую кофейную горку по чашке, повторяла одну и ту же бессмысленную незаконченную фразу: «Сказала «а»... Сказала «а»...»
Ехал не спеша, старательно объезжая все выбоины на почти укатанной, ведущей к Уссуре грунтовке. Впервые за много лет самостоятельно сел за руль своего серебристого ухоженного «Лексуса» и, как оказалось (на удивление!), за все эти годы нисколько не разучился водить машину. А правду ведь говорят, что приобретенное один раз мастерство уже никогда невозможно растерять. Только попробуй взяться за дело – и голова, и руки тут же вспомнят все необходимое. Сразу же вспомнят, и без особого усилия с твоей стороны.
Развернулся почти на берегу. Вышел на воздух и, не обращая внимания на то, что короткие полусапожки сразу забило студеной снежной кашей, вышел на лед. Как ни старался, так и не смог вспомнить, когда же в последний раз вот так выезжал на реку – один, без шумной неугомонной компании. Стоял и глядел по сторонам. То вдоль по спящей реке, укрытой белым покрывалом, исчерченным вкривь и вкось человеческими и звериными следами, то на отдаленный противоположный берег – весь в косматых метелках вейника и редких куртинках краснотала.
Где-то совсем рядом звонко стрекотали нахальные сороки, а поодаль пару раз недовольно кококнул потревоженный кем-то фазан. И Станислав зажмурился, не столько от ослепительного солнечного света, сколько от невыразимого удовольствия – вот где только и отойдешь, отдохнешь душою!
* * *
Да, жизнь закончилась... Это он прекрасно понимает... Нет, неправильно. Не сама жизнь, а только какая-то ее устоявшаяся, привычная часть. А сама она еще будет продолжаться какое-то отпущенное сверху время. Будет, конечно, но теперь уже совершенно в другом качестве, в другом измерении. И это нормально. Это нисколько не пугает. Пусть...
Да. Его банально слили. И нет здесь для него ничего нового, ничего из ряда вон выходящего. И сам не раз за службу легко проделывал это с другими. Увольнял неугодных, а порой и вообще подводил под статью. Так положено. Такие правила игры. Обычные вещи... И никто от этого не застрахован. Никто!
Что он сейчас чувствует? Сейчас, когда окончательно убедился в том, что уже ничего невозможно изменить, вернуть обратно? Когда резко поубавилось друзей, когда даже жалкие лейтенантишки при встрече отводят в сторону взгляд, а не ловят, как прежде, на лету каждое его начальственное слово? Да ничего! Ничего, кроме накопившейся усталости и желания, чтобы вся эта дерьмовая комедия с обуревшей прокуратурой поскорее закончилась. Чтобы поскорей освободиться от своих ставших вдруг неимоверно тяжелыми погон, а вместе с ними и со всей этой дешевой профанацией, гордо именуемой государственной службой! И пусть они там сами дальше мельтешат и лезут из кожи вон, угождая и лебезя. С него хватит! Все! Каюк!.. И даже если дойдет до суда – ну и хрен с ним! Хватит. Оттоптался...
Осталось только одно, одно единственно важное дело – надо непременно помочь Алинушке. Помочь ей выпутаться из поганой ситуации... И он обязательно ей поможет. Каких бы усилий это ни потребовало! Чем бы это ему это ни грозило!..
«Странно, но почему-то никак не могу дозвониться, – озабоченно хмурился Савченко. – Только бы с ней чего не случилось. Только б ее, собаки, не зацепили паровозом!»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу