Владимир Колычев - Круче не бывает

Калитка и ворота были закрыты на замок, но, возможно, Ася перелезла через забор. Но как она это сделала, если он не позволял ей контактировать с Тамерланом, прикармливать его, приручать?..

Юра обошел весь дом, заглянул в подвал, но Аси нигде не было. Он разволновался не на шутку. Менты его не пугали, он боялся, что остался без Аси. Привык он к ней. Да что там привык… Нравилась она ему. Даже более того… Хотел бы он видеть ее хозяйкой в своем доме…

Но Аси не было. Нигде в доме не было… И только в ее комнате кто-то лежал, с головой накрывшись одеялом. Ася?! Юра подскочил к ней, в необузданном порыве схватил за край одеяла, рванул на себя.

Он был очень взволнован и как-то не подумал, что может сорвать одеяло целиком. Не думал, сорвал. И взгляду его открылось обнаженное женское тело. Красивое, возбуждающее… Даже при всем его равнодушии к таким красотам кровь ударила в голову, а потом вдруг хлынула вниз, не заполнив, но прогрев и расширив давно уже пересохшие пустоты.

– Эй, ты чего? – возмущенно, но без осуждения уставилась на него Ася.

Она лежала на боку, но перевернулась на спину, одной рукой прикрыв грудь, другой – тонкую полоску растительности внизу живота.

– Ты где была?

– Здесь я была!.. Одеяло отдай, извращенец!

Павельев шлепнул себя ладонью по голове и укрыл Асю:

– Не было тебя здесь!

– Ага, давай, еще что-нибудь придумай!..

– Дура ты!

Он резко повернулся к ней спиной и шагнул к двери.

– Стоять! – под звук разжимающегося матраса скомандовала женщина.

Он остановился, но не повернулся к ней. Неслышно было, чтобы она одевалась, а смотреть он на нее боялся. Вернее, не хотел, чтобы Ася снова назвала его извращенцем.

– Ты зачем дурой меня обозвал? – без вызова, ласкающим слух голосом спросила женщина.

– А зачем ты меня дуришь?

– А скучно вдруг стало, решила поиграть с тобой… И не надо меня больше дурой называть…

Она вдруг подошла к Юре, обняла сзади, прижившись к его спине оголенной грудью. Но Павельев ничего не испытал. Ася провела рукой по его груди, опустила ее до пупка. И снова безрезультатно.

– Мокрый ты, – ласково сказала женщина.

– Дождь на улице, я по двору ходил, тебя искал.

– Нашел?

– Вроде бы да.

– Ты рад этому?

– А ты как думаешь?

– Тебе страшно было без меня остаться?

– Э-э…

– Страшно. Я знаю, что страшно… Но ты не бойся, я не убегу. Я всегда буду с тобой… Сними рубашку, тебе надо ее просушить…

Ася сняла с Юры рубашку, стала расстегивать ремень на джинсах.

– Не надо.

Он не хотел, чтобы она видела его протез, и Ася это поняла.

– Я хочу посмотреть, какой он у тебя.

А может, она имела в виду что-то другое?.. От этой мысли в Павельеве пробудилось желание, и он вместе с Асей упал в ее постель. Но дело не двинулось с мертвой точки. Ему стало стыдно за себя.

– Ничего, это не страшно. Это совсем не страшно, – сказала Ася, крепко прижалась к нему и затихла.

И так вдруг уютно стало на душе. Хотя и не спокойно. Ведь у женщины на языке может быть одно, а на уме другое. Может, Ася успокаивает его, а в душе презрительно смеется… Но нет, не чувствует он в ней коварства. Такое ощущение, что душой она с ним говорит, а не языком.

– Главное, чтобы мужик был рядом. Крепкий мужик должен быть, сильным… Это я о тебе. – Женщина с душевной улыбкой заглянула ему в глаза. – И еще мужик должен быть беззащитным…

– А это ты про кого?

– Я хочу, чтобы ты был передо мной беззащитным.

– Ну, если перед тобой…

Он вдруг почувствовал, что пьянеет. Без вина пьянеет.

– Никогда не был перед женщинами беззащитным. Всегда их в страхе держал… И даже обижал… Очень сильно обижал…

Ну вот, и язык развязался.

– Ты? Очень сильно женщин обижал? Не верю.

– Я очень жестоким был… Очень-очень. Самому за себя противно… Может, я за это и наказан, – хлопнул он себя по культе. – И ногу потерял, и все остальное. Может, оно и правильно… А ведь это Егор твой виноват. Он должен был жгут снять, а не снял… Но ведь он тоже наказан? Его нет, а ты со мной… Только я не знаю, хорошо это или плохо.

– А почему это может быть плохо?

– Потому что ты можешь меня предать.

– Ну, еще могу…

– Что значит, еще?

– Мы же еще никто друг другу. Но если ты скажешь, что хочешь со мной жить, я буду твоей. Потому что сама хочу с тобой жить…

– Я хочу быть с тобой.

– Очень хорошо. Сегодня вечером накроем стол, сыграем гражданскую свадьбу. На законную жену я не претендую. Мне и так хорошо…

– Ну, я бы на тебе по всем законам женился, – понесло Павельева.