Владимир Колычев - Круче не бывает

– Так со свидетелями работать надо, – усмехнулся Шульгин.

– Какие свидетели на кладбище, да еще ночью?

Свидетелем происшествия мог быть сторож, но с ним разговаривать бесполезно – он с бодуна. Ночью крепко спал – это единственное, что смог понять Илья в разговоре с ним.

– Ну, живых мертвецов мы в расчет брать не будем. Живых живцов искать надо…

– Их как минимум двое было, – сказал Илья. – У нашего покойника в кармане «Золотая Ява» была, а возле могилы окурки от «Мальборо» и «Парламента». И «Парламент» женщина курила…

– А от «Золотой Явы» окурки есть? – спросил криминалист.

– Может, и завалялся где, – пожал плечами Романов. – Смотреть надо.

– А может, китайские курил, «Цюзие», – усмехнулся Шульгин. – Смотреть надо, искать… И еще отпечатки с покойника срисовать следовало бы.

– Это само собой, – кивнул Лопахин.

– И чем быстрей, тем лучше. Я так понимаю, сидел наш покойничек, через дактилокотеку надо пробить…

– Я на пленку пальчики снял. Но если быстро нужно… Можно через дактилоскопический сканер снять, это быстро, но не очень надежно. Но давайте попробуем, – пожал плечами криминалист.

В этот момент в поле зрения Ильи попал начальник следственно-оперативной группы майор Синицын. Он шел к ним семенящим шагом – то ли в раздумье приложив ладонь ко лбу, то ли в раздражении от слепящего солнца. Под ноги он не смотрел и потому споткнулся о выпирающую из надгробья трубу, но, в отличие от Лопахина, равновесие не удержал и смешно упал на четвереньки. Правда, никто не засмеялся. А Илья даже направился к нему, чтобы помочь подняться. Впрочем, Синицын обошелся и без его помощи.

Следователь продолжил путь, а Романов подошел к трубе. Шульгин через нее перепрыгивал, Лопахин споткнулся, Синицын упал. Может, и потерпевший зацепился за нее, когда убегал от преследователя. А может, и сам преступник растянулся на земле. Илья присел на корточки, осматривая пространство вокруг трубы. Старый, уже совсем без табака окурок, скручивающаяся пробка от водочной бутылки, кусок потемневшего от времени полиэтилена… И вдруг из высокой травы темно-красным огоньком сверкнула сигаретная пачка от «Мальборо». Глянец на ней чистый, незапыленный, дождевой водой не вспученный. И, возможно, на нем хорошо сохранились отпечатки пальцев.

Не так давно он смог найти киллера по рекламной листовке, на глянце которой остались отпечатки пальцев. Что, если сейчас у него в руках ключ к поиску убийцы?.. Надо ли говорить, что пачку эту он вынимал из травы с такой осторожностью, как будто в ней находилась бомба, которая могла в любой момент взорваться…

Убийство – это всегда серьезно, и совсем не важно, кто стал жертвой преступления, простой смертный или какая-нибудь чересчур важная персона. Но не смог вчера Степан Круча прибыть на место преступления, и дело вовсе не в том, что у него новая и более ответственная должность. И масса срочных дел – тоже не оправдание, хотя он почти весь день провел вчера на совещании в ГУВД.

А сегодня у него свое совещание, в кабинете начальника ОВД. Так вот прошла по нему реформа в системе внутренних дел – был первым замом в битовской милиции, а стал начальником городской полиции. И еще полковника присвоили. Чем больше звезд, тем серьезней обязанности, но работа по раскрытию убийств, как была, так и осталась для него первостепенной по своей важности. Потому и допрашивать своих сотрудников он будет с пристрастием. Сам он на кладбище не был, но ему нужно знать все подробности дела.

– Личность потерпевшего установили, – сказал Шульгин.

Выражение лица у него серьезное, но глаза улыбчивые. Нет, не весело ему, и не смешит его ничего, просто натура у него такая жизнерадостная, неунывающая.

– Сошников Егор Алексеевич, семьдесят пятого года рождения, привлекался к ответственности по статье сто пятой, в девяносто седьмом году Серпуховским городским судом был осужден на четырнадцать лет, срок отбывал в колонии строгого режима, освободился в марте одиннадцатого года. Отсидел, что называется, от звонка до звонка. Всего два месяца на свободе…

– А родом откуда? – спросил Круча.

– Оттуда же, из Серпухова. В Серпухове прописан. Надо бы по адресу съездить, узнать, каким ветром его в наши края занесло.

– Да каким ветром к нам людей заносит. Может, работу искал. Может, дружки-приятели у него здесь.

– Дружки-приятели? В смысле, друзья по зоне? Это вряд ли.

– Почему?

– Ну, статья у Сошникова серьезная, убийство, но в колонии он зарекомендовал себя не очень.