Кирилл Казанцев - Я не киллер, я – палач

Какая же она была дура! Женился! Вышло все как раз наоборот. Он тогда не приезжал целую неделю. Потом заехал с грузом – срочным, скоропортящимся. Быстро чмокнул ее в щеку, сказал, что завернул всего на десять минут – повидаться.

– Завтра вечером еду назад, тогда заеду надолго… и это… все дела…

Он подмигнул ей многозначительно. Она покормила его картошкой «в мундире» прямо из чугунка и огурцами со своего огорода (кафе у них тогда еще не было). Пока он ел, не утерпела, рассказала, что ждет ребеночка и срок уже большой. Андрей сразу переменился в лице. Но сказал только одно:

– Завтра и поговорим, сейчас все равно некогда.

Он прыгнул в грузовик и уехал, а она стояла, смотрела вслед его машине и понимала одно: он не рад. Совсем. Ну, нисколько!..

Андрей действительно заехал к ней на другой день; Стелла прыгнула к нему в машину, и они уехали в ближайший лесок. Там, лежа на траве под раскидистым кленом, они занимались любовью в последний раз. Потом он застегнул джинсы, сел, прислонившись спиной к дереву, и объявил ей, что очень жалеет, что с ней все так получилось, что он, вообще-то, женат, и уже давно, больше года, и жена его вот-вот должна родить. Стелла слушала, оглушенная, чувствуя, что целый мир рухнул сейчас в один миг, взорвался, провалился куда-то в тартарары…

– Почему же ты не сказал мне о жене сразу? – тихо спросила Стелла, едва сдерживая слезы, которые предательски подступили к глазам.

– Да я что, идиот, по-твоему? Кто же станет говорить о жене, когда…

Он вдруг осекся, но она и так все поняла. Когда нашлась такая дура, которая отдается, не зовя в ЗАГС, закончила она про себя его фразу. Жена – это жена, да еще беременная, может, ей и нельзя было в то время с мужем спать, а мужик – это в первую очередь самец, ему самку надо…

Она, помнится, только спросила:

– Что же мне теперь делать?

– Как что? Ты маленькая, что ли, не знаешь? К доктору иди…

– На учет вставать?

– Какой учет?! На аборт иди, пока не поздно!

– Так ведь в том-то и дело, что поздно! Тринадцать недель у меня, понимаешь?! Не возьмется теперь никто.

– Ну, это ты сама виновата, дотянула… Чего раньше-то молчала? Денег на это дело я тебе, конечно, дам, правда, немного… Сама понимаешь, нам сейчас пеленки-распашонки покупать надо, коляску там и все такое… Ну, так и быть, «штуку» я тебе выделю…

Он полез в карман, а она поднялась с земли и стояла на непослушных ногах. В голове у нее был какой-то гул, ей казалось, что она вот-вот упадет…

– Спасибо, Андрюша, какой ты, оказывается, щедрый!..

Девушка вдруг разрыдалась, да так сильно, что сама испугалась: а вдруг она умрет от горя? Вот прямо здесь… Он тоже испугался:

– Ну, ты чего? Подумаешь, делов! Сама, в конце концов, виновата: башку надо на плечах иметь…

А потом она тайком от матери взяла деньги, которые они копили на техникум (мать мечтала, что Стелла поступит в городе учиться на бухгалтера), и поехала в город к одной подруге, с которой училась вместе в интернате. Мать подруги работала в больнице…

Стелла достала пачку сигарет, закурила и выпустила струю в открытое окно. Она вдруг вспомнила тот осмотр у гинеколога, когда врач ахнула, посмотрев ее на кресле.

– Да у тебя, милая, уже полных тринадцать недель!

– Знаю…

– На таком сроке аборт делать нельзя!

– Знаю… Меня парень бросил…

Она разрыдалась прямо в кресле, и врачиха накапала ей какого-то успокоительного.

– Тебе восемнадцать-то есть?

– Скоро будет…

– Ой, господи! Что же вы, дуры, с собой делаете?!

А потом ночью ее позвали в операционную. Там была та врачиха и еще одна пожилая толстая тетка в зеленом фартуке. Ей сделали какой-то укол и положили на кресло. Она поплыла куда-то, смутно понимая, что происходит.

– Глаза не закрывать! – командовал кто-то у нее над ухом.

Поспать ей не дали. В пять утра врачиха разбудила ее и шепотом велела быстро мотать из больницы, куда глаза глядят. А главное, ей надо было забыть, что она здесь вообще была. Деньги у нее забрали еще перед операцией, и она вышла на дорогу, полусонная, с острой болью внизу живота и, шатаясь, поплелась к дороге ловить попутку до деревни…

Кровотечение продолжалось больше недели. Только когда Стеллу уже начало просто ветром качать, мать заподозрила неладное и подступила с расспросами. Пришлось наврать, что она застудилась, и у нее в первый раз пришли такие болезненные месячные. Мать заварила ей какой-то травы и велела пить несколько раз в день по столовой ложке. Через неделю кровотечение прекратилось.