Кирилл Казанцев - Волчата голодны всегда

– Ничего, зато те, кому сейчас от 13 до 16 лет, – это мой золотой запас, они самые активные и непримиримые, – удовлетворенно покачал головой Малахитов. – Через два-три года весь город будет принадлежать им.

– Я думаю, крестный ход сам разбежится, как только верующие увидят твоих вооруженных бойцов, и не потребуется применять много силы, – осторожно начал прогнозировать будущую ситуацию адвокат.

– Жаль, – откровенно признался Ник, – мне как раз хотелось бы обратного. Чтобы они умоляли нас о пощаде. Только тогда они поймут свое место.

Малахитов посмотрел на часы. До крестного хода оставалось совсем немного времени.

– Ладно, иди и передай бригадирам об исходной готовности. Через полчаса трогаемся, – отправил он адвоката к своей криминальной команде. – Ты можешь идти отдыхать, но завтра с раннего утра должен быть у меня дома.

Адвокат остановился в дверях, ожидая пояснений.

– Забыл, что ли? – нахмурился Ник. – Завтра же Малахитов-старший приезжает.

Адвокат закивал головой, словно китайский болванчик, и выскочил за дверь, радуясь, что его не обязали присутствовать при надвигающейся бойне.

Служба внутри храма подходила к концу. Зная об этом, матушка Варвара подошла к Анжеле и попросила на время крестного хода посидеть с ее дочкой во флигеле. Мать Анжелы, стоящая рядом с дочерью на службе, кивнула ей головой, считая, что так будет лучше. Обе женщины понимали, что Малахитов постарается выкрасть девушку, если она будет двигаться вместе с другими верующими вокруг храма. Девушка не стала спорить и в сопровождении матери Георгия пошла к ним во флигель. Выйдя из церкви, она увидела суетившихся дружинников и встретилась взглядом с Георгием, который в толпе взрослых мужчин показался ей таким юным и беззащитным, что девушке стало за него страшно, и она, не выдержав, подбежала к нему.

– Гоша, ты осторожней, если что-либо начнется, – стала сбивчиво и смущенно просить его девушка. – Не лезь на рожон.

– Все будет хорошо, – попытался успокоить ее Георгий. – Может, еще ничего и не будет. Вряд ли они посмеют. Опять же среди нас трое полицейских. Вон и капитан Фролов подошел.

В это время на другой стороне улицы, скрипнув тормозами, остановилась белая «Нива». Из нее вышел молодой парень в спортивном костюме и навел в их сторону армейский бинокль.

– Пересчитывает, – догадался командир церковной дружины. – Сейчас доложит обстановку, и подтянутся остальные.

Все стали наблюдать за визитером. Как и сказал десантник, парень через какое-то время достал телефон и кому-то позвонил. Словно по мановению волшебной палочки, на площадь начали одна за другой подъезжать машины с подростками. Через какое-то время площадь стала напоминать столичную пробку. Из микроавтобусов выходили парни, с вызовом поглядывая на защитников церкви, демонстративно перекидывая в руках деревянные биты.

– Их человек двести, – пересчитав количество машин и умножив на примерное число людей в одной, констатировал подполковник. – Прямую атаку не выдержим. Если только не вырубать их по жесткой схеме. Но так можно и поубивать детишек ненароком.

– А если открыть ворота и, как спартанцы, встречать на входе, подменяясь? – предложил Георгий. – Надо только отца попросить, чтобы за изгородь не выходили, а обходили храм внутри церковной ограды.

– А в этом что-то есть, молодец, парень, – потрепал его по голове подполковник. – Беги к отцу и передай ему это.

Георгий юркнул в церковь, но вскоре вернулся обратно.

– Отец попросил вас зайти в храм, – передал он просьбу священника.

Подполковник с Фроловым и еще десятком дружинников поспешили в церковь. Внутри храма все было готово к выходу на крестный ход, однако отец Арсений решил обратиться к верующим с речью:

– Братья и сестры, я решил обратиться к вам не с проповедью, не с наставлением, а поделиться с вами откровением, которое мною было получено сегодня во сне через моего ангела-хранителя; оно касается сегодняшнего крестного хода. Ангел сообщил мне, что крестный ход будет иметь силу только в том случае, если мы выйдем с искренней верой в помощь Господа нашего и по Его примеру простим детям нашим все обиды, как Он простил человечество за Свои мучения на кресте, и не проявим злобы, агрессии. Мы должны пронести крест со смирением истинных христиан, не пролив крови наших детей.

– Батюшка, так они же с дубинками прут, – раздался голос одного из дружинников. – Ведь покалечат всех, а то и прибьют.