Виктор Пронин - Мент и бомжара (сборник)

– Вот и заглянул.

– Это хорошо… Как там, в большом мире?

– Все по-прежнему.

– Убивают?

– Еще больше, чем раньше.

– А что на кону? Деньги? Женщины? Карьера?

– Всего понемножку.

– Значит, ничего не меняется, – вздохнул Ваня и снова оборотил свой взор на потолок. – Закурить дашь?

– Дам.

– Может, и портвейну принес?

– Не сообразил.

– Это плохо, – без сожаления сказал Ваня. – Значит, чуть позже принесешь… Принесешь?

– Принесу.

– Это хорошо. Так чего там у тебя случилось?

– С чего ты взял?

– Если б не случилось, не пришел бы. Верно говорю?

– Верно, – помолчав, ответил Зайцев. – Как цефеиды? Снятся?

– Не надо, – строго сказал бомж. – Это не тема.

– Извини.

– Да ладно… Ты когда шел сюда, котенка не встретил? Черно-белый такой, пестренький… Не попался под ноги?

– Вроде нет…

– Котенок пропал… как в детских стишках… У старика и старухи был котеночек черноухий, черноухий и белобокий, чернобрюхий… И еще там какой-то. Забыл. Жалко, мы с ним хорошо поладили…

– Кстати… – Зайцев помолчал, колеблясь, правильно ли он поступает, но решил все-таки произнести слова, которые вертелись у него на языке: – Обоих убили. И старика, и старуху.

– Насмерть? – поинтересовался бомж.

– Да.

– Это плохо.

– Ему в затылок выстрелили, а ей в спину. Хорошо так выстрелил кто-то, в сердце попал. Они не мучились, даже, наверное, не поняли, что произошло. Были – и нету.

– На улице, в лесу? На даче?

– В собственной квартире.

– Хорошая квартира? – безразличным тоном спросил бомжара.

– Ничего квартирка… Занюханная немного, но место хорошее, тихое, от центра недалеко. И наследников нету.

– Так не бывает, – обронил бомж. – Найдутся.

– Я искал.

– В паспортном столе? В адресных книгах? Через милицию?

– Да, – растерянно проговорил Зайцев. – А где же еще?

– Ты их почту посмотри, поздравительные открытки… С Новым годом, с Восьмым марта, с Днем Красной армии… Там наследников искать надо.

– А знаешь, мысль неплохая, – с надеждой проговорил Зайцев.

– А плохих мыслей и не бывает. Бывает мысль, а бывает ее отсутствие.

Зайцев помолчал, окинул взглядом помещение, неплохое, в общем, помещение, и сухое, и тихое. Сумрачное, правда, но, видимо, к этому можно привыкнуть.

– Ваня, у тебя как со временем сейчас?

Бомжара замер на какое-то время, потом как-то резковато приподнялся, сел, сбросив ноги на пол, и уставился на Зайцева с неподдельным изумлением.

– Как у меня со временем? – переспросил он. – Ну знаешь, капитан, более глупого вопроса я в своей жизни, и в той, что раньше была, и в этой… не слышал. Тебя что, вот так прижало, что ты уже можешь такие вопросы задавать?!

– Мы недавно неплохо сработали с тобой, – примирительно сказал Зайцев. – Я подумал, может быть, стоит повторить, а?

– Повторить? – опять переспросил бомжара. – Наливай.

– За этим дело не станет. – Зайцев опять помолчал, не зная, как произнести решающие слова. – Может быть, проедем сейчас на ту квартиру?

– На какую?

– Ну… Где убили старика со старухой.

– Они до сих пор там лежат?

– Да нет… Трупы вывезли. Но все остальное в неприкосновенности.

– Послушай, капитан… – Теперь уже в некотором затруднении замолчал бомж. – Ты ведь не видел меня при ярком солнечном свете… Мы не пара с тобой, ох не пара. Ты вон какой нарядный – при белой рубашке, при глаженых штанишках… Это уже новая форма, полицейская?

– Прежняя, новую еще шьют.

– А от меня запах, – с некоторой капризностью в голосе сказал бомж.

– Знаешь, Ваня, после того запаха, которого я нанюхался в той квартире, твой запах – это «Шанель» номер пять.

– Ты когда-нибудь нюхал «Шанель» номер пять? – спросил бомж.

– Нет, – признался Зайцев.

– А я женщинам дарил. – Бомж застыл, уставившись в зарешеченное окно, будто видел там картины прошлой своей жизни, когда он дарил красавицам французские духи, они весело смеялись, целовали его, прижимались к нему, полные восторга и любви. – Не часто, нет. «Шанель» часто дарить – это дурной тон, да и денег никаких не хватит… Но было, капитан, было.

Всмотревшись в лицо бомжа, Зайцев увидел вдруг, как две одинокие слезинки выкатились из его глаз, скользнули вниз по щекам и затерялись в седоватой немытой щетине.

– Слезливым стал, – проворчал, смутившись, бомж и поднялся со своей кушетки. – Пошли. Чего не бывает, может, слово какое дельное скажу. Ты же за этим меня зовешь?

– Пошли, Ваня. – Зайцев первым направился к выходу.