Вячеслав Жуков - «Ореховские» шутить не любят

– Черт возьми! – выдохнул капитан и в одно мгновение очутился на заборе. Он спешил. Ведь там могло произойти всякое, а если что, ответственность ляжет на него, капитана Ивлева. Не имел права он посылать туда старшего лейтенанта. Не имел.

Зацепившись ногой за какой-то гвоздь на заборе, капитан услышал треск разорванной ткани на брюках. «Только этого мне и не хватало», – зло подумал он, относя случившееся к закону подлости.

И тут же в пристройке раздался выстрел пистолета. Резкий, звонкий.

Ивлев сразу определил – стреляли из «макарова», а значит, это старший лейтенант Квасов. «Что там происходит?» – мысленно спросил он у себя, и почему-то сразу представилась драка между Квасовым и еще кем-то, кого не видел он, но видел старший лейтенант. «Квасов просто так на курок не нажмет».

И вдруг – женский крик, такой громкий, что у Ивлева волосы на голове зашевелились. Кричала Наташа. Ее голос.

– Наташка! – выдохнул он скопившийся в груди воздух, сделал глубокий вдох и спрыгнул вниз, упал, но сразу же поднялся на ноги и вытащил из кобуры пистолет.

В голове сделалось жарко, словно что-то огненное перетекало из одной ее половины в другую.

– Наташка! Она там! Я сейчас! Я мигом!

Ивлев подбежал, даже впопыхах не разглядев, что это за строение, из чего. Не до того было.

– Где-то тут должна быть дверь!

Было темно. И еще мешало волнение. Наскоро пригляделся. В темноте обозначился дверной проем. Капитан шагнул, стараясь сдерживать дыхание. Руку с пистолетом выставил вперед, готовый выстрелить при малейшей опасности.

– Наташка тут! И Квасов тут! И эти бандиты тут! Кто же первый мне попадется под руку? – Он уперся стволом во что-то твердое и чуть было не выстрелил. Понял – дверь. Еще одна. «Надо ее открыть и войти. Они все там, за этой дверью. Но почему тихо? Не слышно Наташиного голоса. Почему не слышно ее голоса? И Квасова?.. Где Квасов?»

Он не мог в темноте найти ручку. Так и не нашарив ее, вцепился пальцами в шершавую поверхность двери и потянул к себе. Дверь отворилась, словно зазывая его входить. Ничего не мог разобрать из-за полумрака. Догадался, что оказался в темном коридоре. А там, впереди, комната. В ней горит свет. И, возможно, придется стрелять.

Ивлев напрягся и, ожидая нападения, прыгнул вперед.

В ярко освещенной комнате увидел Наташу. Она сидела на стуле, привязанная к нему веревками. Платье разорвано на груди, испачкано кровью. И губы в крови. Голова как-то неестественно завалилась на плечо. Она была похожа на спящую, только почему-то с открытыми глазами.

«Так не бывает», – сказал он себе, бросился к ней, наступил на что-то большое, мельком глянул. На полу лежал парень с запрокинутой головой. Во лбу маленькая рана от пули, но затылок весь разворочен. И на полу лужа крови. «Мертвый», – сказал Ивлев, подбежал к жене, схватил ее голову руками, поднял, но едва убрал руки, голова упала.

– Наталья! – не своим голосом закричал капитан, обнял ее, прижимая к себе. И вдруг почувствовал на спине с левой стороны кровь. Липкую и еще теплую.

– Наташенька, милая! – заглянул в глаза и увидел ее неподвижный, затуманенный пеленой взгляд.

Он отшатнулся, не желая верить в ее смерть, настолько это показалось ему ужасным.

– Наташка! – Он опять схватил ее за плечи, потряс. – Милая моя! Любимая! Очнись! Прошу тебя, Наташенька, – заплакал он, нежно трогая ее волосы. Посмотрел на посиневшие руки, перетянутые веревками, и с болью в сердце понял, что никогда уже они не обнимут его. И никогда ее губы не коснутся его губ страстным поцелуем. Ее больше нет.

«Ее нет! Нет!» – прозвучало у него в голове. Словно все перевернулось перед его лицом.

– Твари! Жалкие твари! Вы убили ее! – Капитан обезумел, заметался по комнате. – Квасов! Ты где, Квасов?! Почему ты ее не спас? Квасов!

Из другой комнаты услышал голос лейтенанта:

– Я тут, капитан. И он здесь! Это он убил твою жену!

Ивлев ногой ударил по двери, влетел в комнату. Увидел стоявшего у стены человека, того самого, брата Сергея Сизова, с окровавленным ножом в руке.

Квасов сидел на полу весь бледный, придерживаясь левой рукой за стену. В правой он держал пистолет.

– Это он Наталью! Я когда вошел, тот, второй, саданул меня ножом в живот. За дверью стоял. Я не ожидал. Увидел привязанную Наталью, побежал к ней, а он меня и ударил. Но я того все-таки уложил. А этот, Леша, твой, – и Квасов закрыл глаза, упал, растянувшись на полу.

Ивлев шагнул, зло оскалившись. Хотелось разорвать этого негодяя на части и смотреть, как, умирая, он будет мучиться, истекая кровью. Никогда так озлобленно не чувствовал себя капитан Ивлев, не испытывал такой ненависти. А тут словно внутри него боролись два отдельных существа: доброе и злое. Доброе никому не хотело ничего плохого. А злое было готово творить только злодеяния.