Вячеслав Жуков - Кукушка

– Послушайте. Вас обнаружили в лесу, в карьере, едва живой. А нашел там вас один молодой человек Валерий Прошкин. Это ему вы обязаны своим спасением. Захотите отблагодарить, пожалуйста. У нас и адрес его есть.

– Меня в лесу? – Ксения почувствовала, что ее от этих слов милиционера бросило в пот. Хорошенькое дельце, она и в лесу. А где в таком случаи ребенок, которого она родила. Видела, как Таисия подняла его, словно хотела показать Ксении. Это был мальчик, на груди у него с левой стороны Ксения успела рассмотреть родимое пятно.

С этим вопросом она обратилась к милиционеру, но конкретного ответа не получила. Тот лишь пообещал, что если она будет с ним откровенна и не будет играть в молчанку, то милиция приложит все силы и возможно тогда ребенок будет найден.

– Вы скажите спасибо, Прошкину, что нашел вас. Еще бы какой-то час, два и тогда бы все. Он спас вас.

– А я не просила меня спасать, – сказала Ксения и повернув лицо в подушку, заплакала.

Увидев это, врач забеспокоился.

– Извините, – сказал он капитану. – Но вам сейчас лучше уйти. Вы же видите в каком она состоянии. А ей волноваться нельзя.

– Хорошо, – не стал настаивать капитан. Выходя в коридор, он спросил у врача, когда можно будет приехать сюда еще раз, а заодно поинтересовался, что обо всем случившемся думает он.

Ксения чуть приподняла голову с подушки и услышала, как врач ответил тихонько:

– Пока только одно. Перед тем как ее отвезти в лес, у девушки были роды. И судя по всему ребенок был крупным. Чтобы избежать многочисленных разрывов, нужно было сделать Кесарево сечение. Но его не сделали, потому что скорее всего девушка рожала не в больнице. А где, я вам не могу сказать. Но то, что она осталась живой, это просто чудо. Потерять столько крови. Мы шесть часов зашивали ее, – в голосе медика слышалось отнюдь не бахвальство, а сожаление.

Потом они закрыли дверь палаты, и Ксения больше уже не могла услышать дальнейший их разговор. Когда врач вернулся в палату, она повернула к нему заплаканное лицо и спросила:

– Скажите, где мой ребенок? Пожалуйста…

Врач сел рядом на ту самую табуретку, где сидел пузатый капитан. Поправил уголок одеяла и как можно спокойнее сказал:

– Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю. Поверьте. Вас привезли к нам одну. Но судя по всему, его там и не было. Возможно, ваш ребенок где-то в другом месте. Думаю, вам не мешает поговорить с нашедшим вас парнем. Может быть, он что-то вам прояснит.

Ксения закрыла глаза. Точно знала, что если бы сейчас у нее был выбор между жизнью и смертью, выбрала бы смерть. Чтобы не испытывать мучений. Да и зачем жить, когда все складывается так нелепо. Хотя … стоит ли упрекать судьбу. Ведь она сама с легкостью поддалась на уговоры Квинт и согласилась избавиться от ребенка.

Вспомнив Лилию Станиславовну, она произнесла ее фамилию. Совсем тихонько. Врач толком не расслышал, переспросил:

– Что вы сказали?

Ксения не ответила. Лежала с закрытыми глазами, а по щекам текли слезы.

– Не надо плакать, – посоветовал врач и добавил: – Все будет хорошо.

Возможно этот приятный на внешность медик сам не верил в то, что говорил, а фраза что все будет хорошо, была у него дежурной заготовкой на все случаи для всех больных. Но Ксения ему была благодарна хотя бы за то, что в отличие от пузатого капитана милиции, он не приставал к ней с расспросами.

– Наше дело лечить, – сказал он на это. И оказался довольно неплохим врачом. По крайней мере уже через неделю своего пребывания в больнице, Ксения могла не только вставать с кровати, но и самостоятельно передвигаться по коридору.

– Только не очень долго разгуливайте, – заметив ее как-то в коридоре, сказал врач, не преминув указать, что больной нужно придерживаться постельного режима.

Ксения пообещала. Но как только врач после осмотра уходил из палаты, она вставала и выйдя в коридор, слонялась по его лабиринтам, изучая входы и выходы.

Мысль о побеге не покидала ее с того самого момента, как увидела пузатого милиционера. Понимала, что просто так от нее теперь не отвяжутся. Поэтому, лучше ей исчезнуть отсюда. Еще три, четыре дня и можно уходить.

Правда ее планы о побеге осложняло одно обстоятельство: на дворе зима, а у нее не было одежды. Ведь в больницу ее привезли совершенно голой. Но как оказалось, это не повод, чтобы расстраиваться.

В просмотровом кабинете Ксения приглядела в шкафу чью-то одежду. Старые потертые сапоги и пуховик, тоже не новый. Кому принадлежало это барахло, не знала, да и не хотела знать. И очень надеялась, что пуховик и сапоги оттуда не заберут до того момента, как она решиться на побег. Не мешало бы конечно, заиметь и какие-нибудь брюки. Идти по улице в пуховике надетом на голое тело – не очень-то приятно.