Вячеслав Жуков - Кукушка

Квинт не сомневалась, что Берсенев выполнит свое обещание. Он из тех людей, которые никому не прощают даже пустячных обид. А уж такого тем более. Она услышала под окном голоса двоих охранников, которых усатый по распоряжению Берсенева выгнал на мороз искать телефон в снегу.

Она глянула в окно. На улице совсем рассвело. Оба топтались в снегу, возле ее окна, пока один вдруг не наклонился. И тут же Квинт услышала его радостный голос:

– Вот он. Я нашел.

Лилия Станиславовна почувствовала, как внутри у нее будто что-то оборвалось. Пока еще есть время, и можно попрощаться с жизнью. Что за этим теперь последует, даже представить было страшно. Ну ладно ей. А за что должна страдать дочь?

Квинт закрыла глаза, представив ужасающую картину: этих мордоворотов с довольными рожами, как они закапывают ее и Юльку в мерзлую землю и при этом хохочут. Разве есть у них хоть немного сострадания? Уж ей ли не знать, как Берсенев расправляется с неугодными людьми. Жутко даже подумать.

Но тут ее видения были нарушены. Она услышала странные звуки, похожие на хлопки. Будто кто-то вздумал похлопать в ладоши и делает это слишком старательно и, причем, не переставая. Она прислушалась. Какие к черту хлопки. Да и какому дураку придет в голову хлопать в ладоши. Нет, это кое-что другое. Это стрельба. Казалось, стреляют отовсюду, откуда только можно и пули с остервенением ударяют по стенам дома.

Лилия Станиславовна испуганно шарахнулась от окна, когда одна из выпущенных кем-то пуль, пробила в стекле небольшую дырочку. Совсем рядом от ее головы. Не терпелось посмотреть, что там, но Квинт решила пока не высовываться. Стояла и тряслась, прислушиваясь к доносившимся до неё голосам.

Кричали раненые, и те, кого пули ещё не задели. Кто-то звал на помощь. Кто-то матерился. Слышался звон разбиваемых стекол. Но все это продолжалось, как показалось Квинт, не так уж и долго. Потом вдруг все также внезапно стихло, как и началось. Причем, после этого обалденного шума, теперь сделалось так необыкновенно тихо, что казалось в доме никого нет живого. Кроме Лилии Станиславовны.

– Юлька?! – вспомнив про дочь, Квинт быстро оделась и выскочила в коридор. Увидела Ксению. Девушка вот с такими испуганными глазами выглядывала из комнаты, держа в руках ребенка. Позади неё стояла Юлька. Оказалось все это время, пока стреляли, она была у Ксении в комнате.

Лилия Станиславовна позвала дочь, но Юлька не подошла. Она смотрела на Квинт хотя и без осуждения, но таким взглядом, что не трудно было догадаться – в компании с Ксенией ей куда приятней находиться, чем с родной матерью. Но и не только это сумела прочесть Квинт по глазам дочери, а и нечто большее. С ужасом она поняла, что теперь уже никогда между ними не будет тех прежних отношений какие были раньше. Что было, то прошло и изменить уже ничего нельзя. Похоже для Квинт наступал конец. Пусть и не такой, как обещал Берсенев, но Лилия Станиславовна почувствовала, что ее жизнь оборвалась. Опустив голову, она разрыдалась. Хотелось попросить у дочери прощения. В ногах готова бы валяться, лишь бы Юлька простила. Но как теперь объяснить всё то, что произошло по её вине. Слов для этого не находилось. Только слезы.

– Простите меня, – попросила Квинт и опустилась на колени. Но на покаяние её так и не последовало ответа. Ксения и дочь Юлька молчали, и оттого на душе сделалось еще более невыносимо.

Подняв глаза, Квинт увидела вошедшего капитана Сальникова. Вместе с ним вошли несколько бойцов спецназа с автоматами в руках и бронежилетах.

Похоже капитан был доволен, осматривал всё вокруг и радостно потирал руки.

– Какая встреча, – сказал он Лилии Станиславовне. – Какие люди. Не знаю, как вы, а я рад встречи.

– Ещё бы. – Квинт посмотрела на сыщика ненавистным взглядом. Во век бы его не видеть. Но судьба покарала её. А дальше будет суд, и не только земной, но и божий.

– Знаете, – не скрывая ликования, проговорил Сальников, – а я ведь знал, что когда-нибудь да увижу вас. И приготовил вот, – он достал из кармана наручники, которые тут же одел на руки Лилии Станиславовне.

Перед тем как выйти, Квинт обернулась.

Отвернувшись к стене, Юлька плакала. Она так и не подошла и не попрощалась. И видя, что ждать от дочери этого не стоит, Лилия Станиславовна отвернулась и пошла к выходу, перешагивая через трупы. Первым увидела Берсенева. Он сидел с открытыми глазами в проходе на веранду, прислонившись спиной к стене. Чуть поодаль несколько его верных охранников. Тех кто уцелел под пулями, бойцы спецназа положили в рядок прямо на снег. Какой-то офицер ходил, задавал им какие-то вопросы, пересчитывал их и что-то записывал.