Вячеслав Жуков - Кукушка

– Ну и доставила ты моим ребяткам хлопот. Да ты проходи. Чего стоишь у двери? Садись вот сюда, – указал Берсенев рукой на соседнее кресло.

Ксения нисколько не сомневалась, что ей лучше послушаться старика, который здесь судя по всему главный над теми двумя ублюдками. Да и деваться ей всё равно некуда. Заметила, дом неплохо охраняется. Один из таких же жлобов, какие привезли ее сюда, охраняет въездные ворота. И еще как минимум двое болтаются по дому. Сама видела, когда шла по коридору. Стало быть, вряд ли можно рассчитывать на побег. Другое дело узнать, для чего ее все-таки привезли сюда. Ведь если бы хотели убить, могли бы сделать это еще дорогой или там в доме. Но её оставили в живых. Может для утех этого старикашки, развалившегося в кресле. Так подумала Ксения, с боязнью поглядывая на Берсенева и не находя в нем ничего привлекательного. Ублажать такого старпера? От этой мысли ей сделалось противно.

Берсенев словно прочитав ее мысли, осуждающе покачал головой, сказав:

– Нет. Ты здесь не для того, детка.

Ксения удивилась, и не столько тому, что ей сказал этот седоволосый мужлан, а как он это произнес. Голос его звучал благожелательно и даже располагающе. Так вот можно было подумать, что хозяин этих апартаментов, слишком радушный человек и таким весьма своеобразным способом решил пригласить Ксению к себе в гости на чашечку чая.

– Ты можешь мне ничего не рассказывать. Я лишь хочу подтверждения. Скажи мне, это ты на фотографии? – спросил он, показав ей фотографию, на которой Ксения была изображена в обнаженном виде.

Их встречу можно было назвать случайной. Так во всяком случаи считала сама Ксения. Только потом поняла, как ошибалась. Нет, это не было случайностью. Все было хорошо продуманно. Лешкиным папашей. А тогда…

Тогда она наивная и во многом глупая девчонка, по совету подруг, послала свою фотографию в газету, где был объявлен конкурс красавиц Москвы. Трудно сказать, что и как происходило там на этом конкурсе и все ли было по справедливости да по честному, но красавица Ксения никакого места не заняла. Но в газете напечатали ее фотографию.

Кажется, фотограф оказался слишком уж профессиональным. Сначала попросил Ксению распустить по плечам волосы, сказав что от этого она будет выглядеть только лучше. Потом чуть, всего лишь на пару пуговиц, расстегнуть кофточку, и немного обнажить грудь. А под конец хитрец предложил немного укоротить юбку, завернув ее в поясе и оголив стройные ножки девушки едва ли не до самых трусиков.

Ксения не была закомплексованной девицей. Поняла, как только приехала в Москву, что с комплексами тут ничего не добьешься. Вон на дискотеках как девчонки ведут себя развязно. А тут и делов-то: слегка оголить грудь, да и юбку задрать.

Одним словом – снимок получился тот еще. От поклонников не было отбоя. А все благодаря газете. В ней под фотографией написали ее имя, фамилию и номер колледжа. Наверное, этого не следовало делать, потому что разные подозрительные субъекты и просто парни беспрестанно стали звонить в колледж, за что Ксения получила хорошую взбучку от воспитательницы Галины Сергеевны и еще большую от коменданши общежития Тамары Петровны.

Лешка не звонил. Он приехал в колледж на дорогой иномарке и встретившись с Ксений, уговорил ее поехать и покататься на его машине.

Ксения согласилась. Потом они встречались еще. Опять катались на машине, заходили в кафе, много говорили о любви и целовались. И когда, как считала Ксения, их отношения перешли в такую стадию, что Ксения и дня не мгла прожить без своего милого, Лешка предложил поехать к нему на дачу на целый день.

– Там мы целый день будем вместе. Одни. Ты и я, – сказал он, когда они сидели в кафе.

Ксению смущало, что он принимает какие-то таблетки, от которых становится точно шальной и совершает неадекватные поступки. Слышала об экстази и прочей дряни, которую парни и девушки принимают. Даже у них в колледже без труда можно было все это достать. И девчонки пробовали. Ксения – нет.

Но Лешка сказал, что принимает эти таблетки от головы.

– Последствия армейской службы. Однажды хорошенько контузило. Теперь без этой гадости и дня прожить не могу. – Он врал. А Ксения по наивности верила. Верила в любовь и потому каждое его вранье принимала за правду.

– Ну так ты согласна? – в его словах слышалась такая настойчивость, что Ксения просто не смогла отказаться. Но попросила о маленьком одолжении.