Вячеслав Жуков - Кукушка

Никаких вариантов у Костика не оказалось. Хотя он признаваться в этом не стал. Решил отмолчаться.

– Ясно, – сказала Лилия Станиславовна. – В таком случаи делай, как я скажу. Иди туда, – кивнула она в сторону ограды, – стой и жди. Как появится кто-то из детей, дай денег и скажи, чтобы позвали Юльку. А я пока буду сидеть в машине.

– Ладно, – с неохотой ответил Костик и вылез.

Лилия Станиславовна видела, ждать ему пришлось довольно долго, прежде чем к забору подбежала девчушка лет десяти в яркой красной курточке и вязанной шапочке с бумбончиками. Внешне она была немного похожа на Юльку: фигурой, даже лицом и такая же шустрая. Только дочь была постарше.

Костик заметив спешащую по дорожке девчушку, позвал ее, и когда она подошла, присел на корточках возле забора и что-то стал ей говорить. Лилия Станиславовна видела, как он дал девчушке денег, после чего та опрометью пустилась бежать. И глядя как она убегает, Квинт сидела и молилась о том, чтобы все получилось как она задумала. И страшно волновалась от предстоящей встречи с дочерью. Ведь той все-таки придется свыкнуться с мыслью, что эта женщина с другим лицом – ее мать. Но захочет ли Юлька с этим мириться.

Раздумывая обо всем этом, Лилия Станиславовна поглядывала на часы. Показалось странноватым, время идет, а Юльки нет. Неужели не захотела повидаться с Костиком. Опасения усилились, когда девчушка в красной куртке выбежала из-за угла здания и помчалась к забору где ее ожидал Костик. И одна. Юльки с ней не было.

Испытывая тревожное чувство, вызывавшее в ней трепет, Лилия Станиславовна не отрываясь, следила за тем, как девчушка что-то оживленно говорит Костику, жестикулируя при этом руками, а он вдруг не дослушав ее, торопливо пошел к «девятке», в которой его дожидалась Квинт.

Лилия Станиславовна едва усидела в машине, чтобы не выскочить и не кинуться ему навстречу. Предчувствие подсказывало, там явно что-то не так. Она открыла дверь.

– Что там? Где Юлька? Скажи, с ней все в порядке?

Костик наклонился.

– Не знаю. А в общем-то, дрянь дело, – сказал он, а Лилия Станиславовна почувствовала как больно кольнуло сердце. Беспомощно застонала.

– Что случилось? Говори? – с мольбой попросила она.

– Нет там твоей Юльки, – сказал Костик, покусывая губу.

Лилия Станиславовна побледнела.

– Как это нет? А где же она? Эта маленькая тварь тебя обманула. Ты ей мало заплатил, вот она и плетет сама не знает чего. Как это нет? Не может такого быть. Юлька должна быть там. Понимаешь? Там.

– Она не обманула, – услышала Лилия Станиславовна вдруг знакомый голос и не поверила своим глазам. Рядом с их «девяткой» как из-под земли появилось четверо дюжих молодцов в кожаных куртках. И с ними Михаил Никифорович Берсенев. Только одет он был не в куртку, а длинное пальто с меховым воротником.

– О, Господи. Только этого еще не хватало, – зашептала Лилия Станиславовна, закрывая глаза, понимая, что для нее это конец. Глядеть в улыбающуюся физиономию своего покровителя ей не хотелось.

В первые несколько секунд Костик ничего не понял, а когда сообразил что к чему, было уже поздно. С одной стороны к нему подскочил охранник Никифорыча, здоровяк Олег. С другой какой-то амбал, которого Квинт не знала.

– В чем проблема, парни? – попытался заерепениться Костик, не понимая, что это бесполезно. Оба молодца по силе явно превосходили его, что и подтвердили, схватив под руки, поволокли к стоящему недалеко красному микроавтобусу. Лилия Станиславовна и не заметила, когда он подъехал сзади.

Михаил Никифорович приехал сюда на черном «Мерсе».

Лилия Станиславовна бросила прощальный взгляд на Костика, отчетливо понимая, что больше им вряд ли удастся увидеться. Он тоже обернулся и что-то крикнул, но Квинт не разобрала из-за шума проезжавшей машины. А Никифорыч перехватив этот ее взгляд, сказал с долей равнодушия:

– Зачем этот парень тебе? Да и мне тоже. Он всего лишь ненужный свидетель.

Квинт не ответила. Сейчас в ней даже не было страха. Скорее безысходность, которую испытывает больной, лежа в палате смертников. Сколько раз она видела таких. Поначалу сочувствовала им, хотя страдания ничем не могла облегчить. Потом привыкла и смотрела как на уже неизбежное.

Теперь понимала, что и ей время отведено всего ничего. В живых ее этот упырь не оставит. Но, все-таки, лучше об этом не думать. Да и какой смысл теперь о чем-то жалеть. Что было, то прошло, а будущего у нее все равно нет. Глянув на рядом стоявшего Берсенева в своем длиннющем пальто, сказала с усмешкой: