Вячеслав Жуков - Топор войны

Вадим с силой разжал ее руки и рывком, даже несколько грубо стащил трусики и продолжил ласкать ее. И, лежа с закрытыми глазами, Алена вдруг нестерпимо захотела, чтобы он поцеловал ее туда, где сейчас трогал руками. Поцеловал и поводил языком. Сколько раз видела подобное в крутой порнухе, но вот пережить самой – это другое дело.

Голова Вадима лежала на ее животе. Дотронувшись до нее, Алена стала медленно подталкивать голову вниз к своему паху, одновременно широко раздвигая ноги, мысленно подгоняя его: «Давай, милый. Покажи мне, как это бывает. Ведь ты наверняка это делал с другими женщинами. А теперь сделай со мной».

Он оказался понятливым.

Его язык заскользил там, где девушке хотелось. Алена застонала и изо всей силы сжала ногами его голову. Не хотела, чтобы он остановился. Да Вадим, кажется, и не думал останавливаться.

Доведенная его ласками едва ли не до безумия, она даже не почувствовала боли, когда он в нее вошел. Только впилась острыми ноготками Вадиму в спину, оставив на ней царапины.

Алена не помнила, сколько времени это безумие продолжалось. Может, час, а может, вечность. Она открыла глаза, почувствовав, как Вадим сползает с нее. Он упал рядом, разбросав в стороны руки, и долго лежал без движения, а Алена повернулась на бок, подперла голову рукой и с нескрываемым интересом смотрела на то, чем он только что орудовал в ней.

Потом они встречались с Вадимом едва ли не каждый день. Алене хотелось, чтобы их любовные отношения никогда не кончались. Пусть он женат. Алена на многое не претендует, отводя себе скромную роль – любовницы.

Родители, кажется, ни о чем не догадывались, предоставляя дочери полную свободу.

Но однажды случилось невероятное. Алена узнала, что ее любимого Вадима арестовали менты. И не где-нибудь, а прямо на его работе – плодоовощной базе, директором которой был Вадим. Оказалось, что он любитель не только молодых девочек, но и легких денег в виде взяток.

Вечером, за ужином, отец вдруг ошарашил, сказав, что сегодня задержали Павлова. Все сказанное предназначалось для матери. Но при этом отец мельком глянул на Алену и заметил, как побледнело лицо дочери. Он еще что-то говорил о предстоящем суде, на котором Павлову не избежать длительного срока.

Утром Алена ушла в школу пораньше, пока родители спали. Не хотела, чтобы они видели зареванное лицо с припухшими от слез глазами. Но Алена недооценила отца. Когда вышла на улицу, почувствовала нестерпимое желание обернуться. Алена поддалась этому чувству, глянула на свое окно и увидела отца. Он стоял у окна, курил и смотрел на нее.

Чтобы не расплакаться, Алена побежала. Сегодня он видит ее последний раз в жизни. Сегодня она покончит с собой. И неважно, как произойдет это. Главное – ее больше не будет на этом свете.

Об отношениях директора базы Павлова с его дочерью Алексей Викторович Ракитин узнал, как это бывает часто, совершенно случайно. Проезжая на машине по улице Декабристов, он увидел новенькую «девятку» цвета мокрого асфальта, а в ней директора базы Павлова и свою дочь Алену. Поверить не мог. А они сидели и преспокойненько целовались, не обращая внимания на прохожих.

Ракитин так загляделся, что чуть не угодил в столб электрического освещения. Благо тормоза у «Форда», который он одолжил у своего заместителя по работе, оказались зверскими. В результате – всего лишь поцарапал бампер. Могло быть хуже.

В чужой машине, да еще за тонированными стеклами Алена отца не узнала и не стеснялась, лобзая тридцатипятилетнего директора базы. И это продолжалось почти полчаса.

Все это время Ракитин терпеливо сидел в «Форде» и ждал, чем еще закончится любовная игра его дочери и Павлова.

Закончилась она поездкой за город, в лес.

Ракитин не поленился проследить, а на другой день пожаловал к Павлову в кабинет, чувствуя себя оскорбленным и жаждущим мести, которая заключалась не в чем-нибудь, а в компенсации в пользу оскорбленной стороны двадцати тысяч американских долларов. Для бизнеса Ракитина как раз недоставало именно этой суммы. На улице Варшавской он присмотрел вполне пригодное помещение для магазина, которое муниципальные власти были не прочь отдать ему за указанную сумму.

Но Павлов рассмеялся ему прямо в лицо.

– Не много ли ты хочешь за свою дочь? – нагло спросил он, позабыв о всяком приличии и даже не предложив Ракитину сесть.

Тогда Ракитин сам выдвинул из-за стола новенький стул, уселся на него и закурил, стряхивая пепел на расстеленный на полу ковер. Старался вести себя раскованней. Понял, с кем имеет дело. Такие люди уважают только наглость и напористость.