Кирилл Казанцев - Тайное становится явным

— Разумеется, — вздохнул Неделин и криво усмехнулся. — Вас-то не пригласили, Валерий Леонидович? Вроде помпезное мероприятие, вся знать.

— Не пригласили, — закряхтел Панкратов. — Даже стулья не попросили, суки…

Торжественная часть, судя по докладам из здания, подходила к завершению. Отгремели речи, здравицы, рукоплескания. Скоро гости разбредутся по фойе, будут давиться у бара, буфетов, разобьются на клубы по интересам. Специально обученные люди будут что-нибудь выпрашивать у захмелевших богатеев из Баварии. «А ведь неплохо работают, — как-то ревниво размышлял Неделин. — В городе которую неделю черт знает что творится, чиновники без суровой нужды из крепостей не вылезают, но ведь сумели заговорить немцев, внушить им, что в столичном сибирском граде все спокойно и братским контактам ничто не мешает».

Поступали сигналы с постов наблюдения и от агентов из здания: все спокойно, мероприятие идет своим чередом. Руководитель департамента мэрии по социальным вопросам уже хлебнул лишнего, несет какую-то чушь, что «Мюнхен — это отстой», и его ненавязчиво отводят от разомлевших немецких «товарищей». Готовится к выступлению ансамбль народной песни «Дубравушка», сегодня у них по плану целых три композиции из репертуара группы «Чингисхан». С одной стороны, это было неплохо, с другой — обидно. Если подвело чутье старого волка, если и сегодня он не схватит «мстителей» — быть ему заслуженным козлом отпущения.

Тучи сгустились над городом, температурный фон качнулся в сторону послабления, и везде была сплошная стена дождя. Никто и не заметил, как на крыше «Праздничного зала» распахнулся люк, выскользнула фигура, подбежала к краю козырька и задрала голову. С четвертого этажа недостроенного высотного здания, стоящего впритирку к «Праздничному залу», что-то сбросили — конец веревки с крюком. Человек прицепил крюк к вмурованной в кровлю петле, махнул рукой, дескать, все в порядке, и припустил обратно к люку. Веревка натянулась. В пелене дождя практически не было видно, как по веревке скользил человек. Спрыгнул на крышу, сел на корточки, за ним заскользил второй, третий, четвертый… Им потребовалось не больше двадцати секунд, чтобы перебраться с одного здания на другое. Фигуры смещались к люку, стали пропадать в его чреве. В закутке на чердаке они сбрасывали с себя водоотталкивающие накидки, приводили в порядок форму, оружие. План здания эти люди вызубрили наизусть, знали, как незамеченными проскользнуть по задним лестницам, пробраться в одно из помещений, выходящих в вестибюль, и создать иллюзию, что они вторглись в «Праздничный зал» через парадное крыльцо…

В центральном холле было шумно и многолюдно. Дамы блистали прическами и вечерними нарядами, мужская половина собрания — солидными костюмами. Ненавязчиво играла инструментальная музыка. Люди общались, переходили от группы к группе. За столиками в северной части нарядного холла обстановка была относительно камерной. Люди с «иноземными» лицами попивали шампанское, расслабленно улыбались. Солидный седовласый господин в костюме в несколько фривольную клетку пробовал небольшими глоточками коньяк из широкого, сужающегося кверху бокала. Он снисходительно слушал через переводчика бормотание суетливого черноволосого типа с приклеенной к физиономии подобострастной улыбкой:

— Никаких проволочек, герр Шлоссер, абсолютно никаких проволочек… Территорию под Кольцево начнут расчищать уже на следующей неделе. Проект готов и согласован, техника и оборудование вот-вот подойдут, номера в «Хилтоне» для ваших инженеров уже зарезервированы. Мы искренне надеемся, что наше сотрудничество с вашей компанией будет многолетним и плодотворным — да вы посмотрите, как в последние годы изменилась и похорошела Сибирь.

Явление «антихриста» было сродни молнии из безоблачного неба! Неожиданно в холл вторглись четверо мужчин — они двигались решительно, целенаправленно, в колонну по одному. В серых комбинезонах, в масках, с короткими «Кипарисами» за плечами. На спинах красовались устрашающие надписи «СОБР «Рысь» МВД». Люди расступались, недоуменно на них таращились. Кто-то натянуто хихикнул. На человеке, возглавляющем шествие, маски не было. У него было волевое скуластое лицо, губы плотно сжаты. С неотвратимостью рока они приближались к столикам, за которыми сидели немецкие коммерсанты, их российские коллеги и представители городского истеблишмента. Публика уже насторожилась, недоуменно зашепталась, задвигалась. Заволновался суетливый брюнет, окучивающий руководителя иноземной делегации, а когда человек в униформе направился к нему, как-то задрожал, глазки забегали.