Вячеслав Жуков - Остановись, мгновенье, ты ужасно

– А про красный «Жигуленок», из которого она вылезла, ты говорил?

Грек кивнул.

– Было.

Федор разочарованно развел руками.

– Да, Грек. Сказал ты, вроде бы и немного, но вполне достаточно, чтобы тебя убрать. Вот для чего те мальчики, вместе с лейтенантом Осиповым, поджидали тебя, – с долей определенности сказал Федор.

Грек приумолк сразу. Из-под густых бровей поглядывал на майора.

– Не стоило тебе распускать язык, Грек, – пожурил Федор капитана.

Усатый Грек захлопал своими черными глазенками.

– Погоди, Федор Николаич. Не стращай меня, – попросил он майора.

Ваняшин встал со стула, вернулся на подоконник. Видя, что настроение у Грека пропало, решил, что называется, подлить маслица в огонь, сказал, подмигнув Туманову:

– Да, Грек, обосрался ты по уши. Теперь сиди, обтекай. Хана тебе скоро настанет.

Грек едва не прослезился от обиды.

– Николаич, чего эта сволочь, Ваняшин, надо мной изгаляется?

Федору не хотелось пугать Грека, но отчасти Ваняшин был прав. Подобное майор пару дней назад испытал на себе. Странно все как-то получалось. И эти странности начали с ними происходить с того самого момента, как группа Туманова получила от полковника Василькова задание по расследованию взрыва.

Теперь майора не покидало чувство, что за ними постоянно кто-то следит, выжидая удобного момента для нападения. Если это криминальная группировка, то вряд ли все столь серьезно. Намного серьезней, если эти люди работают под прикрытием у ФСБ. Тогда, это уже хуже.

Взрыв возле пивного бара и их старушки «Волги» произошли не без участия Мамедова. Это ясно, как божий день. Но во всем остальном отчетливо прослеживалась железная рука конторы.

– Значит так, бойцы, – сказал Федор, посмотрев на приунывшего Грека и не в меру веселого лейтенанта Ваняшина. – Работаем по двум направлениям: это продолжаем розыск особо опасного преступника Мамедова и оперативная разработка сотрудников ФСБ. Пока только лейтенанта Осипова. Необходимо установить его адрес, номер домашнего телефона. Квартиру взять под наблюдение. Телефон – на прослушку. Также не исключено, что Мамедов может появиться у Чикиной. Поэтому, желательно этот момент тоже не упустить. Что передают наблюдатели? – спросил Туманов у Ваняшина.

Наблюдение за квартирой Чикиной вменялось в обязанность капитана Грека и лейтенанта Ваняшина. Пару дней, после того, как ее выпустили из изолятора временного содержания, оперативники устраивали возле ее дома засаду, надеясь, что Мамедов придет туда. Но надежды не оправдались. И телефон врача Чикиной, взятый на прослушку, упорно молчал.

Ваняшин достал мобильник.

– Один момент, – сказал он, набирая номер. – У меня там дежурит лейтенант Сокольский.

Неделю назад в отдел прислали на практику пятерых лейтенантов. Вот полковник Васильков и рассовывал каждого из них, куда мог. Группе Туманова достался толстяк, лейтенант Сокольский. Грек с Ваняшиным использовали его для мелких поручений, на которые не хотелось самим тратить время. Хотя в конечном итоге, все, что поручалось Сокольскому, приходилось перепроверять. Кроме всего прочего, толстячок лейтенант еще оказался и с ленцой. Бегать не любил, отдавая большее предпочтение сидячей работе в кабинете.

И тогда Ваняшин предложил Греку использовать его для наблюдения за Аллой Чикиной.

– У тебя машина есть? – спросил Ваняшин у Сокольского. Тот стоял и хрустел сухариками. Казалось, его рот был постоянно чем-то забит, и где бы ни появлялся толстяк, он обязательно чего-нибудь жевал.

Это особенно не нравилось Туманову, поэтому он толстого лейтенанта держал подальше от своего кабинета, оставляя того в комнате дежурной части с условием, если тот понадобится, опера его вызовут.

Толстый Сокольский нисколько не комплексовал по этому поводу. Усевшись за один из свободных столов, на которых обычно доставленные в дежурную часть, писали объяснения, он доставал из кармана какую-нибудь газету и, развалившись на стуле, не спеша, ее просматривал. При этом свободная его рука то и дело ныряла в карман, где у него лежал либо пакет с печеньем, либо сухарики. И лейтенант начинал не торопливо грызть их, чем иногда раздражал оперативного дежурного офицера.

Когда Ваняшин спросил его о машине, Сокольский не торопливо дожевал то, что было у него во рту. Проглотил. Потом сказал:

– Есть. Новенькая «семерка». Сто сорок жмет по трассе только так.

Ваняшин улыбнулся, глядя в огромные глаза толстяка, которые напоминали ему глаза куклы. Они моргали, при этом оставаясь безэмоциональными. Казалось, в целом свете нет ничего такого, что бы могло вывести толстяка из себя.