Вячеслав Жуков - Остановись, мгновенье, ты ужасно

– Пошел вон отсюда. Тоже мне раненый, – сказал Федор, выпроваживая Грека из кабинета и зная, что до конца дня тот уже не вернется. Но сейчас, это даже было хорошо, потому что им с Ваняшиным предстояли серьезные дела, а Греку не до работы. Сам делать ничего не станет, так еще и Ваняшину не даст.

Федор покосился на отставленный стакан, наполненный водкой, и не притронулся к нему. Во время отсутствия майора, кто-то, Грек или Ваняшин, прикрыли его от посторонних глаз листом бумаги.

– Вот что, Леша, – сказал Туманов лейтенанту. – Садись-ка ты за компьютер и пробей этого Рустама Мамедова по базе данных лиц находящихся в розыске. Морду его ты видел, так что сверь его с имеющимися фотографиями. Неплохо бы нам узнать о нем побольше. А я займусь результатами экспертизы по обнаруженному порошку. Подозрительно все это, – задумчиво проговорил майор.

Ваняшин решил уточнить.

– Что именно, Николаич? – спросил он. Но майор ответил туманно:

– Потом объясню, Леша. А сейчас давай, – кивнул Федор на компьютер.

Пара дней прослушки домашнего телефона Левчука ничего не дали. Телефон молчал. Никто не звонил домой химику кудеснику и сам он никому не звонил. И Федор засомневался, не теряют ли они зря время? Вдруг телефон отключили за неуплату, а они сидят и ждут неизвестно чего.

Грек предлагал другие, радикальные меры.

– Нечего с ним чванькаться. Придти к нему домой, взять хорошенько за яйца, так он сам покажет, где хранит порошок. Ну а мы с него подписочку, и пусть поработает на нас. – Он изо всех сил пытался доказать Туманову, что предлагаемые им меры окажутся очень даже эффективными, и зря майор сомневается и отвергает их. Потом же ему самому будет стыдно за это, что вовремя не воспользовался.

И только на третий день, ближе к вечеру, в кабинет вошел молодой лейтенант из техотдела и положил на стол Туманову аудиокассету.

– Пять минут назад записали, – сказал он и, оставив кассету, ушел.

Туманов испытывал сейчас огромную радость. Честно говоря, уже и сам он начал в глубине души сомневаться, правильно ли они поступили с этой прослушкой. За квартирой химика кудесника установили наблюдение, но оно не принесло желаемого результата. Утром ровно в восемь, Левчук уезжал на работу. Возвращался около семи вечера, причем один. По дороге до института ни с кем не встречался. И Федор Туманов загоревал, потому что химик кудесник оказался довольно осторожным человеком. А с осторожными всегда сложно и хлопотно, в первую очередь для самих сыщиков, и вполне может получиться так, что Левчук не пойдет на прямой контакт с Мамедовым. Связующим звеном между ними, была Алла Чикина. Посредница, через которую Мамедову осуществлялась поставка наркотика с добавленным в него психотропным веществом.

И вот она удача.

Сидевший рядом с Тумановым Грек, голос Левчука узнал сразу.

– Это он, мать его, – сказал Грек, нахмурившись.

Для большей убедительности, Федор спросил:

– Левчук?

– Ну да. Майор хренов, из спецподразделения ГРУ. А кто второй, не знаю, – проговорил Грек. Хотя по смыслу разговора опера поняли, вторым как раз был Рустам Мамедов, потому что, по словам Чикиной только он мог позвонить Левчуку и говорить с ним о порошке.

Разговор как раз шел именно о нем. Звонивший Левчуку, попросил подготовить ему порошка. Как Федор и предполагал, речь пошла о недостающих ста граммах.

– Я же для тебя передал через Аллу сто двадцать грамм? – голос Левчука зазвучал с предельным удивлением. – Разве тебе мало такого количества? Или ты не получил от Аллы пакет? – осторожно спросил Левчук.

Благодаря Греку, Мамедов не сумел унести этот пакет. Но что поразило оперов, Мамедов почему-то не стал говорить Левчуку о том, что Чикину взяли. Ведь наверняка в этот же вечер он не единожды пытался дозвониться до нее, и как неглупый человек, понял, почему вдова капитана не подходит к телефону.

– Не беспокойся, – голос Мамедова зазвучал доверительно. – Алла все передала мне. Но мне срочно надо еще грамм сто. Можешь подготовить?

Как видно Левчук призадумался. Наверное, его несколько озадачила просьба Мамедова. Или откровенно насторожила. Опера могли об этом только догадываться. Но в телефонном разговоре наступило молчание, прервал которое собеседник Левчука, сказав:

– Мне очень нужно. Плачу – вдвойне.

Чашу весов раздумий Левчука, переполнило обещание о двойной плате, и он сказал:

– Хорошо. Когда надо?

– Завтра можешь? – спросил предполагаемый Мамедов.