Наталья Александрова - Единственный свидетель

Месяца два назад в банк приезжали телевизионщики, снимали рекламный ролик, а потом подарили несколько фотографий, Лена выпросила у Александра одну — он был на ней такой красивый…

— Вот оно что, — пробормотала Надежда, разглядывая фотографию, — в каком, говоришь, ты банке работаешь?

— В «Бэта-Банке», — Лена решила не скрывать очевидные вещи.

— Значит, это и есть банкир Строганов? Хорош, ничего не скажешь, я хоть криминальные новости редко смотрю, но про это дело уж так трубили…

— Ну так что, Надежда Николаевна, видели вы его?

— Вот что, Лена, — твердо сказала Надежда, — этого человека я не видела. Но зато я видела в одной квартире его фотографию. Человек там живет пожилой, одинокий, так что прежде чем тебя туда пустить, я должна знать, что ей ваша встреча ничем не повредит. И ты мне расскажи, зачем тебе нужно знать, что делал в этой квартире твой погибший любовник.

— Как вы догадались? — покраснела Лена.

— Это нетрудно, — усмехнулась Надежда. — Еще когда во дворе на тебя посмотрела, сразу поняла, что у тебя мужчина есть. И не просто мужчина, а любимый мужчина. Это сразу по женщине заметно. Мужики такое инстинктом замечают, ну а женщины — кто понаблюдательнее. А потом смотрю — ты расстроенная такая, глаза беспокойные.

Что же случилось, Леночка?

От участия, прозвучавшего в голосе Надежды Николаевны, Лене стало еще хуже. Слезы предательски набежали на глаза.

— Ну-ну, не надо плакать, теперь уж слезами не поможешь. Надо смириться с его гибелью. Ты молодая, все понемногу забудется.

— Дело не в этом. Не считайте меня ненормальной, но происходят странные вещи.

И Лена рассказала Надежде про взрыв, про убитого Гарика, про то, как он утверждал, что Строганов жив, про билет в Лондон и паспорт, про Вовчика и его наблюдения за домом у Сенной, про подлеца Костромина, про то, что за нею следят, кстати, она и сейчас не знает, возможно, за ними наблюдают.

Надежда Николаевна слушала очень внимательно, не перебивая дурацкими вопросами, не ахая и не всплескивая руками. Потом они долго молчали.

— Надежда Николаевна, вы мне верите? Верите, что я ничего не придумала?

— Конечно, девочка, конечно. Ты никогда не была истеричкой, у вас в семье все спокойные разумные люди. Но все, что ты рассказала, очень опасно. Там, где замешаны большие деньги, всегда опасно.

— Но я должна выяснить, отчего погиб Александр!

— Прежде всего, ты должна выяснить, что угрожает тебе самой, — строго сказала Надежда, — и постараться уберечься от опасности. В милицию идти тебе не с чем — что такое паспорт с билетом.

Билет — может, Строганов хотел тебе сюрприз сделать, а паспорт фальшивый сам по себе ничего не доказывает. А ты вообще в милиции была? Тебя допрашивали в связи со взрывом?

— Конечно, там такая тетка въедливая, всю душу из меня вытрясла, сидит в кабинете, как сыч, очки то снимет, то наденет…

— Не Громова ее фамилия? — полюбопытствовала Надежда.

— Точно, а вы ее знаете?

— В некотором роде, — угрюмо пробормотала Надежда. — В общем, про Гарика Громовой говорить ничего нельзя, она тебя из здания не выпустит, прямо там и арестует, а потом уже будет доказывать, что ты не виновата, если посчитает нужным. Ты у нее будешь первая подозреваемая, ведь свидетели тебя запомнили…

— Да у меня сил бы никогда не хватило его задушить!

— Это как сказать, — задумалась Надежда. — Ладно, мы вот что сделаем. Я завтра зайду в ту квартиру, где видела фотографию Строганова.

Живет там замечательная старушка, родственница композитора Верстовского. Она старая, но голова абсолютно ясная, и память — будь здоров, получше нашей будет. Спрошу я ее прямо, можно ли тебя привести. Если она согласится, то позвоню тебе и вечером к ней отведу, потому что тянуть с таким делом никак нельзя.

Инна сидела возле постели сына и безнадежно смотрела на безжизненное тело. Сын был жив, но никак не реагировал на внешние раздражители. Она кормила его с ложечки, убирала за ним.

Врачи сказали, что такое растительное состояние может продолжаться сколь угодно долго — человек молодой, сердце здоровое. Предлагали взять его в больницу, но Инна отказалась — известно, какой там уход, будет лежать целый день в грязи!

Ухудшение началось в тот самый день, когда к ним в дом проник неизвестный убийца. Инна вспомнила, как они плакали вдвоем с Павликом обнявшись, а на полу остывал окровавленный труп. Немного опомнившись, Инна встала и потянулась было к трубке телефона, чтобы вызвать милицию, но страшная мысль остановила ее. Ведь Павлика заберут в психушку! Даже если в милиции поверят, что сын защищался, что он спас от смерти ее, Инну, стоит им только посмотреть на изуродованное тело, как они сразу же объявят, что Павлик опасен для общества, и заберут его навсегда. Никто ничего не докажет. Инна в ужасе заметалась по квартире. Она не может допустить, чтобы сына забрали, лучше сразу его убить!