Наталья Александрова - Выстрел в прошлое

Ну, мне хоть и пятнадцать лет было, а сразу я сообразила, что не за Натэллку она боится, а за себя, противная она была тетка. А она и говорит дальше, что Натэллочка сейчас в городе, ждет родов, уже немного осталось, а только если она в больницу под своим именем попадет, то все равно все узнают. А вот если оформить ее под моим именем и адрес указать мой, в Луге, то никто и проверять ничего не станет. А от ребенка Натэлла откажется, его заберут в дом малютки, и все. Я вначале отказалась, тогда она стала орать, что это я во всем виновата, водила ее черт те куда по всяким компаниям. Я и отвечаю, что никуда я ее не водила, все ребята свои, из школы, со мной-то ничего и вообще я не представляю, кто это у Натэллы мог быть, и когда они успели. Можно ведь спросить. А тетя Аня отвечает, что какая же сволочь теперь признается, а Натэлла молчит. Только сидит, в одну точку смотрит и не плачет даже. Жалко мне стало Натэллку, принесла я тете Ане это чертово свидетельство о рождении. Она уж так благодарила, в глаза мне заглядывала и подарила колечко золотое с камушком. Я брать не хотела, куда я его надену, ведь мать увидит, а что я скажу, где взяла? Но тетка Аня прямо насильно мне его в карман сунула.

Прошло время, недели три, кольцо я убрала в нижний ящик старого комода, что на чердаке у нас стоял. Там всякий хлам валялся, игрушки старые, мать туда в жизни не заглядывала. И что ей там понадобилось? В общем, нашла она кольцо, вцепилась в меня как будьдог, орала так, все напирала, что мужик мне какой-то его подарил, сами знаете за что. Прямо озверела, пришлось ей признаться во всем. Как узнала она, так прямо на чердаке и излупила меня в кровь чем ни попадя. А потом и говорит, дура ты, дура, ты же всю жизнь себе испортила из-за глупости своей. Ты что же думаешь, Луга — это край света? Что, врачи из роддома сюда, что ли, позвонить не могут и все сообщить?

Я и отвечаю, что я-то ни в чем не виновата, я вся на виду, меня здесь все знают. А она и говорит, что это ты потом расскажешь тому ребенку несчастному, который лет через двадцать к тебе придет, чтобы в глаза глянуть той стерве, что его родила и на государство бросила. Ты что же думаешь, его пихнут как котенка, и все? Там юрист сто справок оформит, а в них черным по белому будет указано, что мать — ты, фамилия твоя, имя и отчество, где проживаешь и в каком году родила. А через двадцать лет кто вспомнит, что ты честная была и никого в пятнадцать лет не рожала? Я, да и то, если доживу. Это они нарочно тебя, дурочку, облапошили, чтобы к ним потом никаких претензий не было.

Схватила она меня и потащила к Анне. Чуть окна им не выбила, так стучала. Тетка Аня испугалась шума, впустила нас в дом. Мать ей сразу кольцо швырнула, как давай орать! Ну вы, Варвара Михайловна, маму-то мою знаете, характер у нее — ой-ой-ой! Анна пыталась было спорить — куда там! А когда мать выдохлась и остановилась передохнуть, Анна достала мое свидетельство и говорит, что повезло всем, потому что ребенок Натэллкин умер, отказываться не пришлось. Наталку из больницы выписали, сюда она больше не приедет, так что шум поднимать не в наших интересах, надо все поскорее забыть. Мать еще на прощание ее обругала, и ушли мы. Дома опять мне попало, на всю жизнь я тот урок запомнила. С Натэллкой я с тех пор так и не виделась, так и не знаю, чей был ребенок, и до сих пор удивляюсь.

— Да, вот так история! — задумчиво проговорила Надежда.

Ритин внук проснулся и заплакал, она заторопилась домой. Женщины тоже пошли.

— Значит, надо идти к этой тетке Ане, Рита сказала, что она жива и живет там же. Но судя по характеру, она так просто ничего нам не расскажет.

— Вот что, девочки, пойдем-ка мы сначала к акушерке Марии Семеновне, она моя старинная приятельница. С ней поговорим, а уж потом она нас к Анне сведет.

Надежда взглянула на часы — второй час. Даже если по-быстрому побеседовать с акушеркой и Анной, все равно, раньше чем на пятичасовом не уехать. Это значит, что дома она будет не раньше восьми. Ой, плохо, муж вернется первым!

Мария Семеновна была дома, сгребала сухие листья у себя в саду. Садик у нее был довольно ухоженный, даже и для поздней осени, но, конечно, не такой, как у тети Вари. Она с удовольствием присела на лавочке передохнуть. Тетя Варя, не тратя времени даром, сразу навела разговор на нужные события. Мария Семеновна вспомнила все. Она никогда этого и не забывала. Сидело это занозой у нее где-то глубоко, чувствовала она себя виноватой.

— Знаю, что важно это, чуяло мое сердце. Вот и настало время все рассказать.